Продлёнка
Продлёнка
(из серии «Истории Скандинавского вокзала»)
*1*
Фотография моего класса. Четвертый «А». Тогда еще из третьего в пятый не «перескакивали».
В центре фотографии наша классная – Роза Михайловна, она же руководила группой продленного дня.
У нее такой звонкий голос! Такой редко бывает у учителей – звонкий, звучный, теплый. Слева с большими белыми бантами это я — Оля. Справа, с другой стороны от Розы торчит Катька Ромянцева. Она нас старше, так как в школу пошла чуть не в десять лет. Почему так поздно начала учиться – я тогда не интересовалась. Кстати, девчонка умная и училась не плохо. Она жила у Скандинавского вокзала. Они, привокзальные все какие-то странные. Катька всех нас старше выглядит. Даже на черно-белой фотографии видно как у нее из-под платья титьки выпирают. Не то, что у меня тогда – грудей и в помине не было, только года через полтора выросли.
Зато на мне пионерский галстук. Меня одной из первых в пионеры приняли. А с другой стороны от меня, Верка Злобина. Она в этой истории вообще не при чем. Через три человека — Танька Гофман в черном переднике, без галстука. Все девчонки в белом, даже мальчишки не забыли приодеться, а она… Она вообще чокнутая. Так многие тогда считали. Мальчишки- одноклассники еще во втором классе мне по секрету сказали, что она дает себя под лестницей щупать. Ну, под трусами, там…. Только наша классная про эти разговоры как-то прознала и мальчишкам строго-настрого запретила не только Таньку трогать, но и язык распускать.
Танька из многодетной, как я потом узнала — еврейской семьи. Мы тогда не знали кто еврей, кто русский. Училась Таня не очень. Когда в четвертом классе нас фотографировали, мы еще на продленку ходили. А что, тогда все почти ходили. Класса до пятого-шестого. Так вот на продленке, когда прогулка, Танька вечно где-то пропадала. Мы все вместе, а она прогулке не со всеми, а неизвестно где.
А рядом со школой то ли небольшой парк, то ли сквер. С одного угла – наша школа – с другого территория детского садика – вся в кустах, затем по краю — металлические гаражи, за ними пара жилых домов, выходящих торцами к скверу. Чуть в углублении другая школа. Затем уже другой угол сквера со спортивной площадкой. По середине сквера детская площадка, аллеи, редкие деревья и еще более редкие столбы фонарей.
Уроки к часу дня кончались, мы обедали и шли гулять в сквер. Роза Михайловна сразу после уроков или тетради проверяла или домой на часок-другой бегала, поэтому до трех часов нас, тех, кто ходил на продленку никто не дергал. Запрещалось только из сквера уходить. Только Катька не слушалась – как Роза уйдет, так и она убегала. Где она лазит – мы не знали. Только всегда везло этой Таньке. Она всегда успевала до прихода Розы вернуться.
Я же в то время ходила всегда в белом передничке и поначалу не очень-то где лазила.
Однажды в сентябре, когда я гуляла с группой продленного дня, мне захотелось пописать. Забежала за гаражи, стоящие на краю сквера, рядом с домами и детским садиком. Только хотела посикать, как смотрю на небольшом пятачке между гаражами глухой стеной и кустами, которые уже на территории садика — Танька. Да не просто стоит, а ноги раскорячила. А рядом двое мальчишек, класса из пятого-шестого не из нашей школы. Руками у нее под юбкой шарят. Ну, думаю, она сейчас кричать начнет, вырываться. Не-а-а, она лишь глупо улыбалась. Я аж писать расхотела от удивления. Мне совсем интересно стало, я чуть назад отползла, чтоб не заметили.
А эти ее уже двумя руками ощупывают. Спереди и сзади.
Танька всё улыбается. Только иногда по сторонам смотрит. Такое впечатление, что ей все равно, что у нее в трусах чужие руки. Вот дура! Один мальчишка стал к ней сбоку, трусишки Танькины приспустил немного и давай там шарить. Одной рукой вниз-вверх по попе, другой небыстро спереди. Я чуть слева от них и сзади – так что он с ее писькой делал – не знаю. У меня самой внизу живота приятная тяжесть появилась. Затем второй тоже самое с Танькой делал. А еще юбку спереди поднимали и смотрели. Затем снова щупали. И так минут пять.
Мальчишки нащупались и говорят ей, дескать, завтра в это же время — приходи. А она согласно кивает.
Танька развернулась и в мою сторону побежала. Хорошо, что не между теми гаражами, где я залезла, а радом прошмыгнула. В узкий проход. Я бы там не пролезла – хоть и сама худая, да худее и меньше росточком Таньки в классе нет. И в параллельном тоже.
Танька пролезла и к горке. Площадка там такая была – деревьев немного, горка, песочница, качели. Там мы обычно бесились. Я подождала и немного крюком к горке.
— А ты чего, – говорю, — за гаражами делала?
-Да, сикать ходила!
Вот уж дудки – подумала я, но уличать Таньку не стала.
*2*
На следующий день я не пошла с девчонками играть, а, сделав кружок по скверу, запряталась в гаражах.
Танька в тоже время, что и вчера прибежала. Мальчишки уже ждали.
Танька пробралась за гаражи, пол минуты там задержалась и подбежала к мальчикам. Не слова не говоря, она и оглянулась по сторонам и подняла юбку. Так вот почему она задержалась! Трусов на ней не было. А из левого кармашка фартучка торчал беленький комочек. Это она его туда затолкала. Мальчики по очереди протянули свои пальцы к ее писе – как будто здоровались. Танька опустила юбку. Тот, что постарше произнес:
— У меня еще пол часа дома никого не будет!
И еще что-то, что я не расслышала, после чего взял Таньку за руку. Они все втроем пошли к ближайшему дому, обогнув боковую сторону они оказались мне моей видимости. Когда я подбежала к углу дома, они уже скрылись в подъезде. Только по стуку двери я поняла – куда они пошли. Но в подъезд я заходить побоялась.
Танька еле успела к полднику. Запыхавшаяся она выглядела смущенной и веселой одновременно. Но только я обратила на это внимание. После полдника мы готовили уроки. Уроки давались Таньке с трудом. Кряхтя и облизывая губы она выводила что-то в тетради. Вскоре она пошла в туалет. А куда еще? Если кто-то в это время и выходил из класса – то в туалет. Единственное различие с уроками состояло в том, что при приготовлении домашних заданий отпрашиваться в туалет было не надо.
Я подождала секунд 30 и отправилась за ней. Деревянный пол коридора закончился. Мраморный пол слегка поблескивал. Ступаю тихо, чтоб Танька не слышала. Поворот – и туалет. Три кабинки пусты. Я распахнула четвертую. Танька с квадратными глазами придерживала юбку одной рукой, а другой трогала себя там. Трусы и колготки спущены почти до пяток. Танька застыла, покраснела и отпустила обе руки. Вид у нее какой-то затравленный.
— Рассказывай, что ты делала с мальчишками за гаражами!
-Ничего!
— Врешь, я все видела – они трогали твою письку!
Танька стала оглядываться, как будто — она могла видеть, есть ли кто в соседних кабинках. Затем жалобно посмотрела на меня:
— Оленька, никому не рассказывай, пожалуйста!
Это «пожалуйста» прозвучало уже действительно жалобно, даже умоляюще.
Она чуть было не начинала реветь, и я сжалилась.
-Ладно, только ты мне все-все расскажешь!
Видя ее нерешительность, я добавила: я никому не скажу!
— Хорошо, только завтра! – сдалась Танька.
Я великодушно согласилась.
*3*
На следующий день после уроков я потребовала у Таньки выполнить обещанное – рассказать все. Мы сели на скамейку в сквере и Танька начала рассказывать.
Впервые это случилось, когда ей было шесть лет. Танька не стеснялась своих братьев, а потому, когда однажды старший брат — Виктор, которому было десять лет, завел ее в большую освещенную кладовку и попросил у нее снять трусики, она немного удивилась, но просьбу выполнила. Худенькими пальчиками она подцепила резиночку. Тонкие трусики слетели к пяткам. Братец присел, развел ей ножки пошире и стал пристально рассматривать ее щелку. Потом он взял Таньку поверх её ладоней и положил кончики ее пальцев прямо по краям розовой щелки. Таня все поняла — она еще шире раздвинула колени, и сама стала растягивать половинки писи пальцами. Так они иногда делали в детском саду с мальчиками, когда воспитательницы не было близко.
Витька провел пальцами вдоль щели, иногда касаясь девичьих пальцев, щекотал ее заметную горошинку клитора, помассировал складки малых губок. Внезапно он высунул язык и лизнул складочку вверху писи. Витька, видимо, смутился своего же движения и велел Таньке одеваться. Затем он сунул ей в руку конфету и велел не рассказывать родителям.
В следующий раз уговорить Таньку задрать платье и снять трусики, было уже легко и просто. Вероятно, увиденное так понравилось Витьке, что он не смог отказать себе в удовольствии периодически щупать тело сестренки. Тем более родители поручили ему забирать Таньку из садика. Витька приходил за ней часов в пять вечера, брал за руку и вел домой. Часто это начиналось прямо в старом скрипящем лифте. Как только брат закрывал механическую дверь, он быстро опускался на колени около нее и задирал ее платьице вверх. Таня нажимала кнопку лифта, а затем поддерживала платье. Пока она придерживала его руками, он засовывал ей руки под трусики и быстро щупал ее тоненькие ягодицы и пухленький безволосый лобок. Если дома никого не было, то «игра» продолжалась и там. Девочка уже не стеснялась таких игр, быстро привыкла и никому ничего не говорила. После таких игр Витька с ней подолгу играл в обычные детские игры, чего почти не было раньше, даже отдавал ей свои сладости.
Вскоре ей исполнилось семь лет. Братьям-близнецам Арону и Андрону было по пять с половиной. В воскресенье родители со старшей сестрой ушли, оставив Таньку и близнецов на попечение Виктору. Пока младшие возились в соседней комнате, Виктор велел Таньке забраться на диван и снять трусы. Танька в этот раз была в голубых застиранных трусишках, доставшихся от старшей сестры, поэтому она слегка засмущалось. Витя шлепком подогнал ее к дивану. Танька залезла спиной на старенький диван и резким движением спустила резинку трусиков вниз. Те упали на пол. Танька раскинула ноги и подняла их с пола вверх, поставив пятки на край дивана. Брат присел перед диваном.
На этот раз Виктор осматривал ее прелести долго и тщательно. Танька равнодушно ждала окончания осмотра. Дверь в комнату была прикрыта плохо, поэтому вскоре в двери показались две любопытные мордашки братцев. Витька хотел было прикрикнуть на малышей, но, увидев, что Танька не возмущается ничего не сказал. Через минуту в процессе осмотра участвовали все три брата. Танька встала на четвереньки, расставила ноги, а мальчишки заглядывали снизу. Младшие немного поковырялись пальчиками в письке, но это занятие им скоро наскучило и они убежали, занявшись другими делами.
Витька же раздвинул половинки Танькиной попки, спустил штаны и стал гладить ее попку своим члеником. Когда это ему надоело, он сходил на кухню и принес яблоко для Таньки.
Как-то Витька же завел Таньку в ванну и велел ей присесть и открыть ротик.
Танька не поняла зачем, но сопротивляться не стала. Однако когда Витька приспустил штаны и достал свой стручок, она всё же удивилась и рот прикрыла.
— Так кайф получают – коротко сообщил Витька – открой рот!
Стручок у Витьки был не вкусный, солоноватый. Не понятно от чего, он увеличился в размерах и стал твердым как палка.
— Закрой рот и соси как леденец. Только зубами не задень! Сильнее.
Танька стала работать ртом как насосом. Витька закрыл глаза от удовольствия, а вот Танька ничего особенного не чувствовала. Под конец Витька как-то затрясся и выпустил несколько капель какой-то жидкости прямо ей в ротик.
После этого Витька делал это с ней периодически, но конфет ей уже не давал. Таньке было всё равно, она относилась к этому как к несложной обязанности. Витька, со слов Таньки больше не осматривал Таньку, а младшие после того раза потеряли к ее гениталиям какой-либо интерес, тем более что иногда их с Танькой продолжали мыть вместе.
*4*
Я с Танькой сидела на скамейке нашего сквера. Послеобеденное время закончилось. Группа продленного дня потянулась к школе. Мне очень хотелось послушать продолжение. Внизу живота разливалось теплое щемящее чувство. Но пришлось идти в школу.
На следующий день я затащила Таньку в угол сквера и велела ей продолжать:
— А как ты познакомилась с теми мальчишками, что щупали тебя за гаражами?
Получилось так. Когда она пошла в первый класс — ее сначала не отдали на продленку. Витька иногда забирал сестренку из школы. Один раз он зашел за ней вместе с Мишей. Он был то ли ровесником Витьки, то ли чуть младше. Их вместе с Витькой иногда водили на какие-то дополнительные занятия. Миша жил близко к нашей школе, но учился где-то в другом месте.
Почти всю дорогу до дома Витькин приятель почему- то все время смотрел на девочку.
Дома родителей не было. Войдя в квартиру, брат отозвал Катьку в сторону и сказал сестренке:
-Я сейчас уйду на час, а ты посидишь с Мишей, да и... сделаешь все, что он попросит.
Сочный апельсин, врученный Таньке и кулак, сунутый под нос, развеяли все Танькины сомнения.
Вскоре дверь за ним закрылась.
Миша посмотрел на нее.
Подойди к окну,- тихо сказал он.
Они оба подошли к широкому окну. Миша, взяв ее за руку, привлек к себе и положил свою руку ей на попку. Некоторое время он так простоял, а потом нерешительно сдвинув руку на ее ляжку, стал медленно двигать ее наверх, потихоньку задирая ее школьное платье. Таня сначала немного смутилась, но потом успокоилась. Ведь брат давно приучил ее к такой «игре». Как только платье приоткрыло ее беленькие трусики, мальчик резко поднял подол до пояса. Таня без слов стала придерживать край платья на поясе, это ведь тоже входило в игру. В это время руки мальчика уже гладили ее трусики спереди и сзади. Сначала Миша немного смущался, но скоро понял, что девочка никак не препятствует его желаниям и стал действовать смелее. Он начал стаскивать ее трусики вниз, и как только увидел ее голую письку, мгновенно перенес все свое внимание на нее. Он, видимо, впервые увидел девочку без трусиков, увидел маленький безволосый бугорок со щелочкой посередине. Увидел и ощутил такое огромное желание потрогать его, что сразу же положил на него свою ладонь и стал щупать детскую письку, наслаждаясь мягкой тайной девочки. Так продолжалось несколько минут. Его штаны спереди оттопырились. Мальчик осторожно развернул Таню спиной к себе, и, расстегнув брюки, стал с ожесточением дергать себя за членик. Другой рукой при этом щупая пухлые губки девочки... Раздался звонок. Миша застегнулся, а Танька заправилась.
Вернулся ее брат. Танька думала, что это всё. Однако это был еще не конец. Витька, посовещавшись с Мишей, велел Таньке раздеться полностью. Прямо при Мише. Она перевела взгляд с Вити на Мишу и покорно сняла трусы. Затем она нагибалась, как хотели мальчишки, раздвигала писю руками и даже пососала у Витьки. Правда сосать у Миша Витька не велел, сказав, что на это имеет право только он… К тому же Миша, в отличие от Витьки был обрезан. А обрезанным, как сказал Витька, — нельзя. Почему нельзя Танька не знала, но спрашивать не стала.
Когда Танька училась во втором классе и уже ходила на продленку, Миша встретил Таньку после уроков в скверике у горки и велел залезть за гаражи, пригрозив, что расскажет о том,
как Танька сосала брату. Пришлось ей лезть за гаражи. Время от времени Витька приходил в скверик или просто назначал время встреч за гаражами. Прикосновения мальчишеских рук вскоре стали Таньке приятными. Она уже сама стала просить Витьку потрогать ее в том или ином местечке и руководила его действиями.
Так, быстрее, не так сильно, ниже, выше…
И всё бы было хорошо, но как-то Витька как-то привел своего дружка Андрюшу. Танька была этим жутко не довольна, но всё же согласилась, чтобы ухажеров стало двое. Правда она сообразила, что скоро о ней будут знать все окрестные мальчишки, поэтому решительно заявила, что не будет давать себя трогать, если еще хоть кто узнает о тайных забавах.
*5*
Танька на минуту замолчала. Мне было всё ясно, не понятно только, что она делала со своей писькой в туалете. На этот вопрос Танька раскрыла глаза:
-А ты не знаешь?
— Нет.
— Это я кайф ловлю.
Танька оглянулась по сторонам, лизнула палец и засунула руку под подол и раздвинула ноги. Она стала тереть себя там и рассказывать.
Это меня Катька Ромянцева научила. Она видела, что я делала за гаражами. А еще она видела, как мне это нравится. Ну, когда мальчишки меня осматривают и нежно трогают. Она, Катька хорошая. Не только никому не рассказала, но и показала, как самой получать удовольствие. Надо смочить палец, раздвинуть ножки и найти горошинку прямо в щелке, чуть выше складочки, а затем легонько трогать. Лучше снизу вверх или по-другому – как нравится. Можно в ванной или под душем, но я не всегда моюсь одна... А при других я стесняюсь там трогать. А еще приятно, если кто-нибудь там язычком…
— А ты пробовала? – спросила я.
— Да, — улыбаясь, ответила Танька — У Андрюшки дома. Сначало я ему пососала, а потом он мне полизал.
Танька снова остановилась. Она уже чуть не лежала на скамейке.
Моя рука «сама» потянулась вниз, к животу. Непреодолимое желание сделало свое дело. Я лизнула палец и засунула его за резинку. Щелка раздвинулась. Я нащупала маленькие губки. Чуть выше. Так! Вот оно это место. Я поняла, чего мне не хватало. Палец задвигался всё быстрее. Так, еще, еще. Что со мной? Щеки налились румянцем. Спина изогнулась. Нет, только не при Таньке. Надо остановиться. Сейчас, сейчас. Я с трудом остановилась. Танька сидела рядом, глаза у нее как-то закатились.
Зато теперь я точно знала, чем займусь вечером.
Внезапно мне пришла в голову мысль.
— Слушай, Танька!
Та нехотя оторвалась от любимого занятия.
— А ты видела эти, ну как их, письки у мальчишек? У Мишки, например?
— Конечно видела, но мне не интересно, я и дома у братьев часто вижу.
— Я тоже хочу посмотреть. Давай Мишу или Андрюшку попросишь снять трусы, а я из кустов погляжу.
— Давай.
Не знаю, как Танька связалась с Мишей. Но в ближайший понедельник я уже сидела в засаде. Пришли и Андрей и Миша. Танька, оглянулась по сторонам и подняла платье. Мальчишки уже привычными движениями пощупали Таньку руками. Затем Танька им что-то тихо сказала. Андрюшка стал расстегивать штаны. Я стала тихонько пробираться поближе. Но тут Миша, произнес: пойдем ко мне.
Андрей быстро застегнулся и побежал за Мишей, державшим Таньку за руку. Та только оглянулась в мою сторону.
Они быстро свернули за угол. Я выскочила из кустов и побежала за ними. Серая кладка дома – все, что я видела перед собой. Успею ли увидеть, куда они пошли?
Выбегаю за угол, во двор дома. Прямо, через площадку вижу спину Андрюшки. Дверь хлопнула, но я уже знаю, где они. Врываюсь в подъезд!
Прямо на меня с выпученными глазами смотрит Танька. Ее трусы спущены.
-Ой! — пищит Танька и опускает юбку.
Миша и Андрюшка стояли как вкопанные.
— Не могли обождать минутку! — укоризненно бросила Танька мальчишкам — я ж говорю, здесь засекут.
Я очухалась раньше мальчишек: я все знаю, и тоже хочу с вами!
Миша, как мне показалось — недоверчиво посмотрел на Андрюшку, затем на Катьку.
-Она никому не расскажет! – выпалила Катька и устремилась к лифту.
*6*
Андрей закрыл старую деревянную дверь изнутри. Танька куда-то сразу сбежала. Толком осмотреться я не успела. Квартира вся завешена портьерами. Старинное зеркало в прихожей. Мальчики провели меня на кухню, велев сидеть там и не двигаться, а сами ушли. Из кухни в комнату было устроена небольшая арка, изнутри прикрытая какой-то то ли шторой, то ли портьерой. Постояв немного, я присела за столик и стала ждать. Какая-то странная тишина. Прошло довольно много времени, а за мной никто не приходил.
Откуда-то неподалеку послышалась тихая мелодия скрипки. Через минуту штора над аркой отодвинулась, и я теперь видела смежную комнату. Сначала ничего не было видно. Шторы на окнах были плотно задвинуты. Внезапно в глубине зажегся тусклый свет. Какая большая комната! Свет стал ярче. Он осветил стол и Таньку, стоявшую на нем голышом со скрипкой в руках. Да это не Танька! Это же Катька Ромянцева!
Тихая жалобная мелодия, не очень профессионально, но за душу трогает!
Зажглась еще одна тусклая лампочка, стал виден пол. А на полу стоял Андрюша и Миша в одних трусиках. В каком-то замедленном ритме они стали гладить Катьке ноги. Катька как будто не чувствовала этого, продолжая играть. Ноги ее чуть задрожали. Мелодия совсем завлекла меня. В этот момент зал вошла Танька. Она присела перед Андрюшкой, спустила его трусики и присосалась к его стручку. Правда, я этого почти не видела – Мальчишки стояли ко мне спиной. Обработав одного, Танька перешла к другому мальчишке и взяла в рот у него. Затем она облизнулась и с помощью Миши залезла на стол. Там она устроилась у Катьки между ног. Катька продолжала играть, а Танька, высунув язык, начала медленно облизывать Катькину письку. Танька сидела на столе между ног Катьки. Мальчики куда-то вышли, но я этого не замечала. Моя рука уже давно была в трусиках. Кто-то легонько приподнял меня под мышки, но мне было все равно. Кто-то другой спустил мои трусики, но мне почти не было стыдно.
Я вновь открыла глаза. Передо мной сидел Витька — брат Катьки и своим языком облизывал мою щелку. Сзади стоял еще кто-то и гладил меня поверх одежды. С меня стащили передник и платье. Прямо через голову. Затем маечку. Я осталась совсем голенькой. Мальчишеские пальцы ласкали мои еле заметные сосочки. Я повернула голову – и увидела Андрея. Значит, это он помогал Витьке меня раздевать! Его губы коснулись моих. Мой первый поцелуй! Он прижался ко мне своим телом. Кожа к коже – и начал медленно, но ритмично тереться об меня. Между ягодиц ходил его палец. Нет, что-то больше пальца – теплое и твердое. Вверх и вниз. Так приятно! Мурашки по коже!
Витька старался снизу. Его язык был все более настойчив. Я давно уже расставила ноги, как могла широко, облегчив доступ к моим складочкам.
Музыка прервалась. Я угловым зрением видела как Миша, полулежа на полу, лицом и пятками ко мне вдруг раздвинул ноги. Я оторвала свои губы от Андрея.
И тогда я близко увидела то, за чем пришла. Столбик, стручок, как хотите. Мокрый, блестящий, даже манящий. И он мне нравился! Он торчал вертикально вверх и слегка подрагивал. Сам Мишка губами и языком прикасался к Танькиной промежности. Танька стояла спиной ко мне и стонала.
Я освободила свои губы и как завороженная смотрела на Катьку. Она, глядя мне в глаза, подошла к лежащему Мишке, встала над ним, расставив ноги, взяла его членик рукой и стала медленно насаживать свою письку на этот столбик. Улыбка играла на ее лице. К моему удивлению стручок вскоре скрылся прямо в теле Мишки.
Больше я ничего не видела. Только ощущения. Теплая волна поднимается снизу и несется как поток. Мне как-то уютно и приятно одновременно.
Чьи-то руки опускаются на мою голову и гладят меня по волосам. Уверенно и нежно. Это уже не Андрей. Это большие нежные женские руки.
-Добро пожаловать в наш секретный клуб! – услышала я за спиной спокойный, звонкий голос, так похожий на голос нашей классной.
Как она здесь оказалась?
Но я уже плыву и как будто издалека на меня падают обрывки фраз:
— А ты говорил, она не пойдет, за нами в подъезд!
— Я знала, что Оля легко согласится!
— А классно мы ее на Таньку выманили!!!
(из серии «Истории Скандинавского вокзала»)
*1*
Фотография моего класса. Четвертый «А». Тогда еще из третьего в пятый не «перескакивали».
В центре фотографии наша классная – Роза Михайловна, она же руководила группой продленного дня.
У нее такой звонкий голос! Такой редко бывает у учителей – звонкий, звучный, теплый. Слева с большими белыми бантами это я — Оля. Справа, с другой стороны от Розы торчит Катька Ромянцева. Она нас старше, так как в школу пошла чуть не в десять лет. Почему так поздно начала учиться – я тогда не интересовалась. Кстати, девчонка умная и училась не плохо. Она жила у Скандинавского вокзала. Они, привокзальные все какие-то странные. Катька всех нас старше выглядит. Даже на черно-белой фотографии видно как у нее из-под платья титьки выпирают. Не то, что у меня тогда – грудей и в помине не было, только года через полтора выросли.
Зато на мне пионерский галстук. Меня одной из первых в пионеры приняли. А с другой стороны от меня, Верка Злобина. Она в этой истории вообще не при чем. Через три человека — Танька Гофман в черном переднике, без галстука. Все девчонки в белом, даже мальчишки не забыли приодеться, а она… Она вообще чокнутая. Так многие тогда считали. Мальчишки- одноклассники еще во втором классе мне по секрету сказали, что она дает себя под лестницей щупать. Ну, под трусами, там…. Только наша классная про эти разговоры как-то прознала и мальчишкам строго-настрого запретила не только Таньку трогать, но и язык распускать.
Танька из многодетной, как я потом узнала — еврейской семьи. Мы тогда не знали кто еврей, кто русский. Училась Таня не очень. Когда в четвертом классе нас фотографировали, мы еще на продленку ходили. А что, тогда все почти ходили. Класса до пятого-шестого. Так вот на продленке, когда прогулка, Танька вечно где-то пропадала. Мы все вместе, а она прогулке не со всеми, а неизвестно где.
А рядом со школой то ли небольшой парк, то ли сквер. С одного угла – наша школа – с другого территория детского садика – вся в кустах, затем по краю — металлические гаражи, за ними пара жилых домов, выходящих торцами к скверу. Чуть в углублении другая школа. Затем уже другой угол сквера со спортивной площадкой. По середине сквера детская площадка, аллеи, редкие деревья и еще более редкие столбы фонарей.
Уроки к часу дня кончались, мы обедали и шли гулять в сквер. Роза Михайловна сразу после уроков или тетради проверяла или домой на часок-другой бегала, поэтому до трех часов нас, тех, кто ходил на продленку никто не дергал. Запрещалось только из сквера уходить. Только Катька не слушалась – как Роза уйдет, так и она убегала. Где она лазит – мы не знали. Только всегда везло этой Таньке. Она всегда успевала до прихода Розы вернуться.
Я же в то время ходила всегда в белом передничке и поначалу не очень-то где лазила.
Однажды в сентябре, когда я гуляла с группой продленного дня, мне захотелось пописать. Забежала за гаражи, стоящие на краю сквера, рядом с домами и детским садиком. Только хотела посикать, как смотрю на небольшом пятачке между гаражами глухой стеной и кустами, которые уже на территории садика — Танька. Да не просто стоит, а ноги раскорячила. А рядом двое мальчишек, класса из пятого-шестого не из нашей школы. Руками у нее под юбкой шарят. Ну, думаю, она сейчас кричать начнет, вырываться. Не-а-а, она лишь глупо улыбалась. Я аж писать расхотела от удивления. Мне совсем интересно стало, я чуть назад отползла, чтоб не заметили.
А эти ее уже двумя руками ощупывают. Спереди и сзади.
Танька всё улыбается. Только иногда по сторонам смотрит. Такое впечатление, что ей все равно, что у нее в трусах чужие руки. Вот дура! Один мальчишка стал к ней сбоку, трусишки Танькины приспустил немного и давай там шарить. Одной рукой вниз-вверх по попе, другой небыстро спереди. Я чуть слева от них и сзади – так что он с ее писькой делал – не знаю. У меня самой внизу живота приятная тяжесть появилась. Затем второй тоже самое с Танькой делал. А еще юбку спереди поднимали и смотрели. Затем снова щупали. И так минут пять.
Мальчишки нащупались и говорят ей, дескать, завтра в это же время — приходи. А она согласно кивает.
Танька развернулась и в мою сторону побежала. Хорошо, что не между теми гаражами, где я залезла, а радом прошмыгнула. В узкий проход. Я бы там не пролезла – хоть и сама худая, да худее и меньше росточком Таньки в классе нет. И в параллельном тоже.
Танька пролезла и к горке. Площадка там такая была – деревьев немного, горка, песочница, качели. Там мы обычно бесились. Я подождала и немного крюком к горке.
— А ты чего, – говорю, — за гаражами делала?
-Да, сикать ходила!
Вот уж дудки – подумала я, но уличать Таньку не стала.
*2*
На следующий день я не пошла с девчонками играть, а, сделав кружок по скверу, запряталась в гаражах.
Танька в тоже время, что и вчера прибежала. Мальчишки уже ждали.
Танька пробралась за гаражи, пол минуты там задержалась и подбежала к мальчикам. Не слова не говоря, она и оглянулась по сторонам и подняла юбку. Так вот почему она задержалась! Трусов на ней не было. А из левого кармашка фартучка торчал беленький комочек. Это она его туда затолкала. Мальчики по очереди протянули свои пальцы к ее писе – как будто здоровались. Танька опустила юбку. Тот, что постарше произнес:
— У меня еще пол часа дома никого не будет!
И еще что-то, что я не расслышала, после чего взял Таньку за руку. Они все втроем пошли к ближайшему дому, обогнув боковую сторону они оказались мне моей видимости. Когда я подбежала к углу дома, они уже скрылись в подъезде. Только по стуку двери я поняла – куда они пошли. Но в подъезд я заходить побоялась.
Танька еле успела к полднику. Запыхавшаяся она выглядела смущенной и веселой одновременно. Но только я обратила на это внимание. После полдника мы готовили уроки. Уроки давались Таньке с трудом. Кряхтя и облизывая губы она выводила что-то в тетради. Вскоре она пошла в туалет. А куда еще? Если кто-то в это время и выходил из класса – то в туалет. Единственное различие с уроками состояло в том, что при приготовлении домашних заданий отпрашиваться в туалет было не надо.
Я подождала секунд 30 и отправилась за ней. Деревянный пол коридора закончился. Мраморный пол слегка поблескивал. Ступаю тихо, чтоб Танька не слышала. Поворот – и туалет. Три кабинки пусты. Я распахнула четвертую. Танька с квадратными глазами придерживала юбку одной рукой, а другой трогала себя там. Трусы и колготки спущены почти до пяток. Танька застыла, покраснела и отпустила обе руки. Вид у нее какой-то затравленный.
— Рассказывай, что ты делала с мальчишками за гаражами!
-Ничего!
— Врешь, я все видела – они трогали твою письку!
Танька стала оглядываться, как будто — она могла видеть, есть ли кто в соседних кабинках. Затем жалобно посмотрела на меня:
— Оленька, никому не рассказывай, пожалуйста!
Это «пожалуйста» прозвучало уже действительно жалобно, даже умоляюще.
Она чуть было не начинала реветь, и я сжалилась.
-Ладно, только ты мне все-все расскажешь!
Видя ее нерешительность, я добавила: я никому не скажу!
— Хорошо, только завтра! – сдалась Танька.
Я великодушно согласилась.
*3*
На следующий день после уроков я потребовала у Таньки выполнить обещанное – рассказать все. Мы сели на скамейку в сквере и Танька начала рассказывать.
Впервые это случилось, когда ей было шесть лет. Танька не стеснялась своих братьев, а потому, когда однажды старший брат — Виктор, которому было десять лет, завел ее в большую освещенную кладовку и попросил у нее снять трусики, она немного удивилась, но просьбу выполнила. Худенькими пальчиками она подцепила резиночку. Тонкие трусики слетели к пяткам. Братец присел, развел ей ножки пошире и стал пристально рассматривать ее щелку. Потом он взял Таньку поверх её ладоней и положил кончики ее пальцев прямо по краям розовой щелки. Таня все поняла — она еще шире раздвинула колени, и сама стала растягивать половинки писи пальцами. Так они иногда делали в детском саду с мальчиками, когда воспитательницы не было близко.
Витька провел пальцами вдоль щели, иногда касаясь девичьих пальцев, щекотал ее заметную горошинку клитора, помассировал складки малых губок. Внезапно он высунул язык и лизнул складочку вверху писи. Витька, видимо, смутился своего же движения и велел Таньке одеваться. Затем он сунул ей в руку конфету и велел не рассказывать родителям.
В следующий раз уговорить Таньку задрать платье и снять трусики, было уже легко и просто. Вероятно, увиденное так понравилось Витьке, что он не смог отказать себе в удовольствии периодически щупать тело сестренки. Тем более родители поручили ему забирать Таньку из садика. Витька приходил за ней часов в пять вечера, брал за руку и вел домой. Часто это начиналось прямо в старом скрипящем лифте. Как только брат закрывал механическую дверь, он быстро опускался на колени около нее и задирал ее платьице вверх. Таня нажимала кнопку лифта, а затем поддерживала платье. Пока она придерживала его руками, он засовывал ей руки под трусики и быстро щупал ее тоненькие ягодицы и пухленький безволосый лобок. Если дома никого не было, то «игра» продолжалась и там. Девочка уже не стеснялась таких игр, быстро привыкла и никому ничего не говорила. После таких игр Витька с ней подолгу играл в обычные детские игры, чего почти не было раньше, даже отдавал ей свои сладости.
Вскоре ей исполнилось семь лет. Братьям-близнецам Арону и Андрону было по пять с половиной. В воскресенье родители со старшей сестрой ушли, оставив Таньку и близнецов на попечение Виктору. Пока младшие возились в соседней комнате, Виктор велел Таньке забраться на диван и снять трусы. Танька в этот раз была в голубых застиранных трусишках, доставшихся от старшей сестры, поэтому она слегка засмущалось. Витя шлепком подогнал ее к дивану. Танька залезла спиной на старенький диван и резким движением спустила резинку трусиков вниз. Те упали на пол. Танька раскинула ноги и подняла их с пола вверх, поставив пятки на край дивана. Брат присел перед диваном.
На этот раз Виктор осматривал ее прелести долго и тщательно. Танька равнодушно ждала окончания осмотра. Дверь в комнату была прикрыта плохо, поэтому вскоре в двери показались две любопытные мордашки братцев. Витька хотел было прикрикнуть на малышей, но, увидев, что Танька не возмущается ничего не сказал. Через минуту в процессе осмотра участвовали все три брата. Танька встала на четвереньки, расставила ноги, а мальчишки заглядывали снизу. Младшие немного поковырялись пальчиками в письке, но это занятие им скоро наскучило и они убежали, занявшись другими делами.
Витька же раздвинул половинки Танькиной попки, спустил штаны и стал гладить ее попку своим члеником. Когда это ему надоело, он сходил на кухню и принес яблоко для Таньки.
Как-то Витька же завел Таньку в ванну и велел ей присесть и открыть ротик.
Танька не поняла зачем, но сопротивляться не стала. Однако когда Витька приспустил штаны и достал свой стручок, она всё же удивилась и рот прикрыла.
— Так кайф получают – коротко сообщил Витька – открой рот!
Стручок у Витьки был не вкусный, солоноватый. Не понятно от чего, он увеличился в размерах и стал твердым как палка.
— Закрой рот и соси как леденец. Только зубами не задень! Сильнее.
Танька стала работать ртом как насосом. Витька закрыл глаза от удовольствия, а вот Танька ничего особенного не чувствовала. Под конец Витька как-то затрясся и выпустил несколько капель какой-то жидкости прямо ей в ротик.
После этого Витька делал это с ней периодически, но конфет ей уже не давал. Таньке было всё равно, она относилась к этому как к несложной обязанности. Витька, со слов Таньки больше не осматривал Таньку, а младшие после того раза потеряли к ее гениталиям какой-либо интерес, тем более что иногда их с Танькой продолжали мыть вместе.
*4*
Я с Танькой сидела на скамейке нашего сквера. Послеобеденное время закончилось. Группа продленного дня потянулась к школе. Мне очень хотелось послушать продолжение. Внизу живота разливалось теплое щемящее чувство. Но пришлось идти в школу.
На следующий день я затащила Таньку в угол сквера и велела ей продолжать:
— А как ты познакомилась с теми мальчишками, что щупали тебя за гаражами?
Получилось так. Когда она пошла в первый класс — ее сначала не отдали на продленку. Витька иногда забирал сестренку из школы. Один раз он зашел за ней вместе с Мишей. Он был то ли ровесником Витьки, то ли чуть младше. Их вместе с Витькой иногда водили на какие-то дополнительные занятия. Миша жил близко к нашей школе, но учился где-то в другом месте.
Почти всю дорогу до дома Витькин приятель почему- то все время смотрел на девочку.
Дома родителей не было. Войдя в квартиру, брат отозвал Катьку в сторону и сказал сестренке:
-Я сейчас уйду на час, а ты посидишь с Мишей, да и... сделаешь все, что он попросит.
Сочный апельсин, врученный Таньке и кулак, сунутый под нос, развеяли все Танькины сомнения.
Вскоре дверь за ним закрылась.
Миша посмотрел на нее.
Подойди к окну,- тихо сказал он.
Они оба подошли к широкому окну. Миша, взяв ее за руку, привлек к себе и положил свою руку ей на попку. Некоторое время он так простоял, а потом нерешительно сдвинув руку на ее ляжку, стал медленно двигать ее наверх, потихоньку задирая ее школьное платье. Таня сначала немного смутилась, но потом успокоилась. Ведь брат давно приучил ее к такой «игре». Как только платье приоткрыло ее беленькие трусики, мальчик резко поднял подол до пояса. Таня без слов стала придерживать край платья на поясе, это ведь тоже входило в игру. В это время руки мальчика уже гладили ее трусики спереди и сзади. Сначала Миша немного смущался, но скоро понял, что девочка никак не препятствует его желаниям и стал действовать смелее. Он начал стаскивать ее трусики вниз, и как только увидел ее голую письку, мгновенно перенес все свое внимание на нее. Он, видимо, впервые увидел девочку без трусиков, увидел маленький безволосый бугорок со щелочкой посередине. Увидел и ощутил такое огромное желание потрогать его, что сразу же положил на него свою ладонь и стал щупать детскую письку, наслаждаясь мягкой тайной девочки. Так продолжалось несколько минут. Его штаны спереди оттопырились. Мальчик осторожно развернул Таню спиной к себе, и, расстегнув брюки, стал с ожесточением дергать себя за членик. Другой рукой при этом щупая пухлые губки девочки... Раздался звонок. Миша застегнулся, а Танька заправилась.
Вернулся ее брат. Танька думала, что это всё. Однако это был еще не конец. Витька, посовещавшись с Мишей, велел Таньке раздеться полностью. Прямо при Мише. Она перевела взгляд с Вити на Мишу и покорно сняла трусы. Затем она нагибалась, как хотели мальчишки, раздвигала писю руками и даже пососала у Витьки. Правда сосать у Миша Витька не велел, сказав, что на это имеет право только он… К тому же Миша, в отличие от Витьки был обрезан. А обрезанным, как сказал Витька, — нельзя. Почему нельзя Танька не знала, но спрашивать не стала.
Когда Танька училась во втором классе и уже ходила на продленку, Миша встретил Таньку после уроков в скверике у горки и велел залезть за гаражи, пригрозив, что расскажет о том,
как Танька сосала брату. Пришлось ей лезть за гаражи. Время от времени Витька приходил в скверик или просто назначал время встреч за гаражами. Прикосновения мальчишеских рук вскоре стали Таньке приятными. Она уже сама стала просить Витьку потрогать ее в том или ином местечке и руководила его действиями.
Так, быстрее, не так сильно, ниже, выше…
И всё бы было хорошо, но как-то Витька как-то привел своего дружка Андрюшу. Танька была этим жутко не довольна, но всё же согласилась, чтобы ухажеров стало двое. Правда она сообразила, что скоро о ней будут знать все окрестные мальчишки, поэтому решительно заявила, что не будет давать себя трогать, если еще хоть кто узнает о тайных забавах.
*5*
Танька на минуту замолчала. Мне было всё ясно, не понятно только, что она делала со своей писькой в туалете. На этот вопрос Танька раскрыла глаза:
-А ты не знаешь?
— Нет.
— Это я кайф ловлю.
Танька оглянулась по сторонам, лизнула палец и засунула руку под подол и раздвинула ноги. Она стала тереть себя там и рассказывать.
Это меня Катька Ромянцева научила. Она видела, что я делала за гаражами. А еще она видела, как мне это нравится. Ну, когда мальчишки меня осматривают и нежно трогают. Она, Катька хорошая. Не только никому не рассказала, но и показала, как самой получать удовольствие. Надо смочить палец, раздвинуть ножки и найти горошинку прямо в щелке, чуть выше складочки, а затем легонько трогать. Лучше снизу вверх или по-другому – как нравится. Можно в ванной или под душем, но я не всегда моюсь одна... А при других я стесняюсь там трогать. А еще приятно, если кто-нибудь там язычком…
— А ты пробовала? – спросила я.
— Да, — улыбаясь, ответила Танька — У Андрюшки дома. Сначало я ему пососала, а потом он мне полизал.
Танька снова остановилась. Она уже чуть не лежала на скамейке.
Моя рука «сама» потянулась вниз, к животу. Непреодолимое желание сделало свое дело. Я лизнула палец и засунула его за резинку. Щелка раздвинулась. Я нащупала маленькие губки. Чуть выше. Так! Вот оно это место. Я поняла, чего мне не хватало. Палец задвигался всё быстрее. Так, еще, еще. Что со мной? Щеки налились румянцем. Спина изогнулась. Нет, только не при Таньке. Надо остановиться. Сейчас, сейчас. Я с трудом остановилась. Танька сидела рядом, глаза у нее как-то закатились.
Зато теперь я точно знала, чем займусь вечером.
Внезапно мне пришла в голову мысль.
— Слушай, Танька!
Та нехотя оторвалась от любимого занятия.
— А ты видела эти, ну как их, письки у мальчишек? У Мишки, например?
— Конечно видела, но мне не интересно, я и дома у братьев часто вижу.
— Я тоже хочу посмотреть. Давай Мишу или Андрюшку попросишь снять трусы, а я из кустов погляжу.
— Давай.
Не знаю, как Танька связалась с Мишей. Но в ближайший понедельник я уже сидела в засаде. Пришли и Андрей и Миша. Танька, оглянулась по сторонам и подняла платье. Мальчишки уже привычными движениями пощупали Таньку руками. Затем Танька им что-то тихо сказала. Андрюшка стал расстегивать штаны. Я стала тихонько пробираться поближе. Но тут Миша, произнес: пойдем ко мне.
Андрей быстро застегнулся и побежал за Мишей, державшим Таньку за руку. Та только оглянулась в мою сторону.
Они быстро свернули за угол. Я выскочила из кустов и побежала за ними. Серая кладка дома – все, что я видела перед собой. Успею ли увидеть, куда они пошли?
Выбегаю за угол, во двор дома. Прямо, через площадку вижу спину Андрюшки. Дверь хлопнула, но я уже знаю, где они. Врываюсь в подъезд!
Прямо на меня с выпученными глазами смотрит Танька. Ее трусы спущены.
-Ой! — пищит Танька и опускает юбку.
Миша и Андрюшка стояли как вкопанные.
— Не могли обождать минутку! — укоризненно бросила Танька мальчишкам — я ж говорю, здесь засекут.
Я очухалась раньше мальчишек: я все знаю, и тоже хочу с вами!
Миша, как мне показалось — недоверчиво посмотрел на Андрюшку, затем на Катьку.
-Она никому не расскажет! – выпалила Катька и устремилась к лифту.
*6*
Андрей закрыл старую деревянную дверь изнутри. Танька куда-то сразу сбежала. Толком осмотреться я не успела. Квартира вся завешена портьерами. Старинное зеркало в прихожей. Мальчики провели меня на кухню, велев сидеть там и не двигаться, а сами ушли. Из кухни в комнату было устроена небольшая арка, изнутри прикрытая какой-то то ли шторой, то ли портьерой. Постояв немного, я присела за столик и стала ждать. Какая-то странная тишина. Прошло довольно много времени, а за мной никто не приходил.
Откуда-то неподалеку послышалась тихая мелодия скрипки. Через минуту штора над аркой отодвинулась, и я теперь видела смежную комнату. Сначала ничего не было видно. Шторы на окнах были плотно задвинуты. Внезапно в глубине зажегся тусклый свет. Какая большая комната! Свет стал ярче. Он осветил стол и Таньку, стоявшую на нем голышом со скрипкой в руках. Да это не Танька! Это же Катька Ромянцева!
Тихая жалобная мелодия, не очень профессионально, но за душу трогает!
Зажглась еще одна тусклая лампочка, стал виден пол. А на полу стоял Андрюша и Миша в одних трусиках. В каком-то замедленном ритме они стали гладить Катьке ноги. Катька как будто не чувствовала этого, продолжая играть. Ноги ее чуть задрожали. Мелодия совсем завлекла меня. В этот момент зал вошла Танька. Она присела перед Андрюшкой, спустила его трусики и присосалась к его стручку. Правда, я этого почти не видела – Мальчишки стояли ко мне спиной. Обработав одного, Танька перешла к другому мальчишке и взяла в рот у него. Затем она облизнулась и с помощью Миши залезла на стол. Там она устроилась у Катьки между ног. Катька продолжала играть, а Танька, высунув язык, начала медленно облизывать Катькину письку. Танька сидела на столе между ног Катьки. Мальчики куда-то вышли, но я этого не замечала. Моя рука уже давно была в трусиках. Кто-то легонько приподнял меня под мышки, но мне было все равно. Кто-то другой спустил мои трусики, но мне почти не было стыдно.
Я вновь открыла глаза. Передо мной сидел Витька — брат Катьки и своим языком облизывал мою щелку. Сзади стоял еще кто-то и гладил меня поверх одежды. С меня стащили передник и платье. Прямо через голову. Затем маечку. Я осталась совсем голенькой. Мальчишеские пальцы ласкали мои еле заметные сосочки. Я повернула голову – и увидела Андрея. Значит, это он помогал Витьке меня раздевать! Его губы коснулись моих. Мой первый поцелуй! Он прижался ко мне своим телом. Кожа к коже – и начал медленно, но ритмично тереться об меня. Между ягодиц ходил его палец. Нет, что-то больше пальца – теплое и твердое. Вверх и вниз. Так приятно! Мурашки по коже!
Витька старался снизу. Его язык был все более настойчив. Я давно уже расставила ноги, как могла широко, облегчив доступ к моим складочкам.
Музыка прервалась. Я угловым зрением видела как Миша, полулежа на полу, лицом и пятками ко мне вдруг раздвинул ноги. Я оторвала свои губы от Андрея.
И тогда я близко увидела то, за чем пришла. Столбик, стручок, как хотите. Мокрый, блестящий, даже манящий. И он мне нравился! Он торчал вертикально вверх и слегка подрагивал. Сам Мишка губами и языком прикасался к Танькиной промежности. Танька стояла спиной ко мне и стонала.
Я освободила свои губы и как завороженная смотрела на Катьку. Она, глядя мне в глаза, подошла к лежащему Мишке, встала над ним, расставив ноги, взяла его членик рукой и стала медленно насаживать свою письку на этот столбик. Улыбка играла на ее лице. К моему удивлению стручок вскоре скрылся прямо в теле Мишки.
Больше я ничего не видела. Только ощущения. Теплая волна поднимается снизу и несется как поток. Мне как-то уютно и приятно одновременно.
Чьи-то руки опускаются на мою голову и гладят меня по волосам. Уверенно и нежно. Это уже не Андрей. Это большие нежные женские руки.
-Добро пожаловать в наш секретный клуб! – услышала я за спиной спокойный, звонкий голос, так похожий на голос нашей классной.
Как она здесь оказалась?
Но я уже плыву и как будто издалека на меня падают обрывки фраз:
— А ты говорил, она не пойдет, за нами в подъезд!
— Я знала, что Оля легко согласится!
— А классно мы ее на Таньку выманили!!!
63
13
Просмотров: 29186