Дед-Мороз и Снегурочка. Часть первая.
Дед-Мороз и Снегурочка.Часть первая.
Андрей учился на втором курсе института, а всем известно, чего
не хватает студенту. Денег. На любом курсе, в любое время года
студент старается подработать то там, то сям.
А возможность заработать работой «не пыльной» считается
особенно большой удачей!
Поэтому зимой 1993 года Андрей оказался в здании маленькой
фирмы, вроде «Бюро добрых услуг», которая перед самым Новым
годом разбивала охотников заработать на пары "Дед-Мороз и
Снегурочка" и посылала эти пары в новогоднюю ночь с поздравлять
москвичей и гостей столицы. Чем больше поздравлений успеешь —
тем больше денег заработаешь не бог весть каких, но все лучше,
чем ничего.
«Снегурочкой» у Андрея оказалась бойкая девченка из Барнаула.
Ее звали Викой, она приехала в Москву год назад, поступать в техникум после
9 класса, экзамены провалила, теперь работала на полиграфической фабрике
и жила в фабричной общаге. Стройная, голубоглазая, рыжеватая девушка
с веснушками, в джинсиках, с очень даже милой попкой и небольшой грудью.
У нее был неповторимый алтайский акцент и она всю дорогу рассказывала
Андрею о том, как ей хочется поступать теперь именно на «вечерний»,
чтобы можно было продолжать работать, как дружно девченки живут
в общежитии, какая Москва красивая и богатая, и какая сейчас высокая
инфляция...
Третье поздравление должно было состояться где-то на Алтуфьевском
шоссе. Когда их пикапчик подъехал к дому Андрей напялил на себя
шапку, надел белую бороду, взял мешок с «подарками» и посох, а Вика
надела снегурочкину шубку.
Сама процедура до этого раза проходила просто: Андрей зачем-то
по-волжски «окая» важно говорил удивленному ребенку "Поздравляем
с Новым Годом!", стучал посохом и доставал из мешка игрушку и пакет
с конфетами. Рядом стояли умиленные, слегка поддатые, родители...
Вылезая из машины, Андрей и Вика услышали благодушное напутствие
водителя, который перед поездкой успел хлопнуть две банки «Амстердама»
— Ну вы не долго там, я уже спать хочу...
Квартира 64, Вадим, семь лет, — в лифте прочитала по шпаргалке, записанной
в фирме, Вика.
Дверь открыл молодой парень, на вид чуть постарше Андрея,
— Э-э! Дед Мороз пришел с бабой! — прокричал он внутрь квартиры.
Мы не туда попали, — сказал Андрей.
Туда, туда проговорил парень, делая приглашающие жесты..
— Мальчик Вадим здесь живет? — спросила Вика.
-Здесь, здесь, и Вадим тоже здесь, проходите!
Андрей и Вика вошли в ярко освещенную большую комнату.
Сразу было видно, что хозяева квартиры люди богатые: ковер
на полу, массивная, солидная мебель, шикарная люстра, большой
японский телевизор, дорогие шторы, в углу со вкусом убранная
елка. Вика в таких квартирах ни разу не была.
Андрей, студент-второкурсник поколения 90-х годов, часто обходившийся
весь день одним бутербродом с колбасой тоже «заценил»: на столе джин
«Beefeater» в большой бутылке, шампанское в посудине со льдом, водка
«Absolut», коньяк «Camus», на ослепительно белой скатерти куча маленьких
посудинок с грибками, салатами, рыбками, лимончиками, колбасками,
огурчиками, помидорчиками, икрой и проч.
За столом сидели три спортивного вида парня, одетые не в какие-нибудь
там, джинсы, а в костюмы, причем в костюмы дорогие, это было видно с
первого взгляда. Есть такой сорт одежды, оценить стоимость которой
можно, не читая ценник в магазине.
Четвертый стоял рядом с Викой и приглашающим жестом указывал ей
на стол. Хмельная улыбка играла на его не очень интеллигентном лице.
Это и есть «новые русские!» — подумала Вика.
Андрей между тем, оторвавший голодный взгляд от стола, спросил
еще раз, — Мальчик Вадим?
-Я Вадим. Спорим, что мальчик типа? — произнес тот, кто сидел за столом
дальше всех. Остальные весело заржали.
Тогда Андрей, не расстерявшись, привычно стукнул посохом и
пробасил свое коронное, — Поздравляем с Новым годом!
Достал пакетик с конфетами, пластмассовый игрушечный
автомобиль и вежливо положил подарки на край стола.
Потом взялся за свой мешок и Вика повернулась было к выходу,
но услышала, — А выпить с нами?
Спасибо, — ответил Андрей, нам не положено, у нас еще много заказов.
— Да лана вам, — сказал назвавшийся Вадимом, — чего вы, как не родные?
— Куда попретесь? Поздно уже! — добавил другой.
— Нет, нет, — пропищала Вика, — нам надо...
— Че те надо, чудо ты рыжее?
— Мы на работе, нам еще много домов объехать надо, нам нужно
до утра еще объехать еще мно....
— Ты чего, из Магадана что ли? — спросил сидевший о Вадима справа.
— Я с Барнаула, — ответила Вика..
— О! Типа землячка! А зовут тебя как?
— Вика.
— Ну, Вика, я тебе тоже щас подарок сделаю!
Он протянул руку вниз, вытащил из-под стола пузатый пакет,
засунул туда пятерню, сгреб и бросил на ковер к Вике серенькие бумажки.
Это были девять чуть смятых купюр достоинством в один доллар США.
Андрей и Вика переглянулись..
— А вас как зовут? — только и догадалась спросить Вика.
— Колян. Вон тот Вадим, этот Серега, а тот шкет Петруха.
Да ты бери бабки-то, не ссы, — Колян опять засунул свою
пятерню в пакет и бросил еще долларов семь, восемь.
Доллары, настоящие доллары! Она их никогда и в руках то
не держала. Вика, бросив быстрый взгляд на Андрея, нагнулась
и собрала, лежащие на ковре бумажки.
Спасибо, — прошептала Вика, глядя на Коляна.
— Спасибо не булькает, — сказал шкет Петруха, подталкивая Андрея
к столу, — давайте тяпните с нами за компанию и валите.
— Да ты шубу свою сними, рыжая, упаришься, — сказал тот, которого
назвали Серегой. Петруха вежливо помог Вике снять снегурочкину
шубку, а Серега налил две рюмашки «абсолютом», пододвинул блюдечко
с нарезанным лимоном и посудинку с салатом Оливье.
Я пить не буду, — громко заявил Андрей.
Колян покосился на него и буркнул, — Ну и хрен с тобой.
А Вика не стала ломаться, чокнулась с парнями, выпила, закусила лимончиком.
Водка, что надо! — заметила про себя Вика, но отведать салат постеснялась.
— Ты, рыжая, чего зажатая такая? Ешь давай!
Налили по новой. Вика придвинула к себе грибочки, салатик и какие-то шпроты.
Андрей стоял по-прежнему недалеко от стола смешной в искусственной
белой бороде. Голодный наверное, — подумала Вика, глядя, как Серега
наливает еще.
— Рыжая, а давай подарками меняться? — предложил Вадим.
— Игрушками? — пошутила Вика.
— Не, типа мы тебе подарок, ты нам подарок.
— Я вам? Какой?
— Про стриптиз слышала? Колян опять порылся в мешке и на сей раз
не швырнул, а аккуратно положил пачечку около ее тарелки.
Там долларов тридцать, не меньше, — подумала Вика, опустила глаза
и застыла с вилкой в руке.
Мужики, вы чего к ней пристали? — Андрей двинулся к сидевшим.
— Кто пристал, ты чего гонишь фуфло, водки он не пьет!
Из-за стола встал Петруха, обошел Андрея сзади и, как показалось Вике,
несильно ударил Андрея по затылку. Вика вся сжалась.
Петруха ловко обхватил обмякшего Андрея сзади, снял с него шубу,
оттащил к незанятой никем передней части стола, усадил на пол, потом
снял с Андрея шарф и привязал его правую руку к ножке стола.
Затылок Андрея упирался в стол. Петруха порылся у себя в кармане,
достал какую-то цепочку, не цепочку и привязал левую руку Андрея
к другой ножке.
Ну, как насчет игры, а? — спросил Колян мелко дрожавшую Вику.
Сейчас изнасилуют, вы...бут и убьют, — думала Вика.
Да ты не ссы, рыжая, мы тебя пальцем не тронем, — как будто прочитал
ее мысли Колян. Сама все сделаешь, сама, а чего не захочешь, как хочешь.
И он достал еще такую же пачечку.
— Правда не троните? Тогда его развяжите, — попросила она за Андрея.
— Он опять залупаться начнет.. Вот поиграем и отпустим.
Вика была молодой, но вполне современной девушкой. В Барнауле
у нее был парень и между ними было все, как полагается взрослым
людям. Так что ее отношение «к этому делу» было вполне зрелое,
не детское. Да и жизнь в общежитии тоже...
— А раздеваться совсем?
— А как хочешь. Вот это, — Колян подвинул к ней ближе последнюю
стопку долларов, — за твою кофточку. А дальше сама выбирай.
Иди, стань вот там, — он указал на место около двери, где над столом
высовывалась голова Андрея..
Вика залпом допила свою рюмку, встала отодвинув стул, подошла
на указанное Коляном место, повернулась к парням, расстегнула
кофточку и скинула ее. Под кофточкой был белый бюстгалтер.
Потом посмотрела на парней.
Те сидели в непринужденных позах. Вадим закурил, Серега что-то жевал,
Петруха просто смотрел на нее без всякого выражения.
Да, с сиськами у тебя слабо, рыжая, — дашь посмотреть?
Вика покраснела. Ее всегда брала досада! Ну не повезло ей с грудью!
Колян достал еще тонкую пачечку, но не подбросил к викиной
тарелке. Ждал.
А черт с ним, — решила Вика, — джинсы и колготки это еще долларов
60? На пляже ведь ходят в трусиках и в лифчике, и ничего.
А остальное фиг им, — и опустила руку к джинсам. Расстегнула, опустила,
нагнувшись перешагнула, выпрямилась, глядя на Коляна.
Сквозь темные колготки просвечивали белые трусики.
Чего чего, а бедра у меня красивые, — гордо подумала Вика.
Колян медленно подвинул доллары к тарелке. Потом достал новые.
Вика отодвинула лежащие на ковре джинсы ногой, стянула колготки,
нагнувшись к полу, и тут звякнула цепочка Петрухи, которой к ножке
стола была привязана левая рука Андрея. Тот пришел в чувство.
Вика только сейчас поняла, что стоит нагнувшись перед сидящим
на полу, привязанному к столу, Андрею и смотрит в его открывшиеся
глаза.
Она выпрямилась.
— Чего фраер, очнулся? — Петруха подошел к Андрею, — сиди тихо и не вякай.
Смотри представление.
Вика тоже не хотела больше никаких драк и,
поймав взгляд Андрея, поднесла указательный палец к губам.
— Ну ты типа, повернись чтоль туда, сюда, чего замерла?
Вика в белом нижнем белье, в обтягивающих белых трусиках медленно
стала поворачиваться к парням то попкой (пусть смотрят!), то наоборот.
Жалко музыки нет, — подумала она, — как на медосмотре в школе.
Колян добавил пачку и достал новую.
— Больше я не буду! — решительно сказала Вика.
— Чего не будешь?
— Раздеваться больше не буду! — она подошла к столу,
взяла свои доллары, вернулась к брошенным джинсам и
сунула деньги в карман. Потом обернулась к парням, — Все?
Нам можно идти?
— Иди, рыжая, водки выпей, поешь еще, жопа у тебя что надо! —
Петруха отодвинул ее стул, приглашая сесть.
Вика уже не стесняющаяся этих парней, подошла в своем наряде к столу,
села, как ни в чем не бывало на свое место. Разлили, чокнулись, закусили.
Эй ты, дед Мороз, водки выпьешь? — крикнул Петруха, обернувшись к Андрею.
Андрей молчал. Вот упертый! — пробормотал Петруха.
Выпили по еще. Водка приятно расслабила Вику, да и закуска была что надо!
— А хочешь другую игру, по другим ценам? — спросил Колян.
— Какую?
— Про минет слышала?
— Вы же обещали, что пальцем меня не тронете! — ей опять стало страшно.
— Мы и не тронем. Это ты нас будешь трогать, пальцами — парни заржали.
Про это дело Вика знала чисто теоретически. Девченки в общаге рассказывали.
Некоторые говорили, что классно заводит. И никакого риска, ни спида там,
ни чтобы залететь.
— По стольнику баксов? — на сей раз Вадим достал деньги из бокового
кармана. Раз, два, три, четыре, — отсчитал он, глядя на Вику.
Вика прикинула, сейчас у нее сто уже наверное есть, а будет 500!
Полтыщи долларов! Можно будет маме послать в Барнаул! Блин!
— Ты, рыжая, не сомневайся, мы не громилы какие-нибудь, не убийцы.
Сама понимать должна, ну были бы мы не по понятиям, тебя давно бы
вые...али по очереди и выбросили с голой жопой на улицу. Ты сама
решай. Деньги, вот они, — Вадим протянул ей четыре бумажки с другим
президентом США.
— Я не умею, — сказала Вика и покраснела до звона в ушах, до удушья.
Парни опять заржали.
— Чего там уметь? Сардельку ела когда-нибудь? Тоже самое, только
не есть, а сосать, как мороженное на палочке. А когда я кончу, все
проглотить и дело с концом. И вам бабам от этого польза, гормоны
там всякие необходимые, как после е...ли, просекаешь? У тебя мужик
то есть?
— Здесь нет, в Барнауле парень остался.
— Ну вот, значит не е...ет тебя никто с такой жопой классной, а сама хорохоришься.
— Чур я первый, — сказал Серега, я ее научу!
Вика внимательно посмотрела на Серегу. Худощавый, чисто выбрит, глаза
не злые, матершинник правда, но Вика к этому уже привыкла.
-Иди сюда, рыжая! — Серега расстегнул пиджак и показал на вздутую ширинку
на своих дорогих брюках. Первым делом надо выбрать позу, раз я сижу, —
он широко раздвинул ноги, — то ты как должна?
— Что как? — не поняла Вика.
— Что, что, головой работать как будешь, стоя?
— Надо нагнуться?
— Нагнешься — голова заболит!
— А как?
— Ну, на коленки чтоль встань, не боись, ковер чистый.
Вика послушно встала перед ним на колени, присев на пятки своей
попкой в белых трусиках, подняв голубые глаза на Серегу..
— Чего смотришь, расстегивай!
— Не, лучше вы сами...
— Расстегивай тебе говорят, и доставай!
Вика протянула руки к его ширинке и стала пуговку за пуговкой
расстегивать. Руками она чувствовала крепкий и толстый серегин
член, странное ощущение овладело ею. Парень в Барнауле просто
трахал ее без всяких таких штучек. Лежа и просто. Сейчас Вике было
и страшно, и интересно.
Под брюками были трусы. Вика опять подняла глаза.
— Ну чего тормозишь, рыжая, доставай теперь.
Трусы приспусти вниз.
Вика обеими ладонями залезла в ширинку, одной захватила край трусов,
а другой подлезла вниз, почувствовав крупные серегины яйца.
Ее начала бить мелкая дрожь..
Наконец показалась серединка, а потом Вика дернула трусы вниз
и перед ее лицом выскочил «предмет». Назвать это по-русски слишком
неприлично. Другая ладонь Вики, засунутая в ширинку, по-прежнему обнимала его яйца.
— Ну вот и познакомились! — Вика узнала голос хулигана-Петрухи.
— А это поместится? — думала Вика, упершись взглядом в предмет.
Предмет издавал совершенно обалденный, незнакомый, таинственный
запах молодого мужчины.
— Ну, поехали, девочка-целочка? — Вика подняла глаза.
Серега смотрел на нее даже с каким-то, как ей показалось, участием что ли?
Понимая, что нужно что-то делать, Вика ткнулась в серегин предмет и
чмокнула его во влажную головку, что-то вроде поцелуя.
— Тоже ничего, — сказал Серега.. Но ты должна язычком работать и глотать.
— Как глотать? — Вика опешила. Вы говорили, как мороженное, сосать.
— Ну соси, еклмн, ну делай чего-то, настрадаешься с тобой в натуре!
Придвинув рот вплотную к члену Сереги Вика сначала захватила его своими
губами, потом начала облизывать языком. Она чувствовала, что Сереге
это дело нравится. Член сначала сильно нагрелся, потом начал подрагивать,
но не дрожью, а такими, как бы сериями. То сильно, то чаще.
А ею овладела полная дурь. Разлилось тепло пониже живота, потом
по спине, потом ее всюду объял такой кайф — мужик, беззащитный, доверчивый,
стоит ей сжать зубы и все. Но Вика знала, что ни за что зубы не сожмет,
уже знала, женским чутьем, что это не сарделька, знала, как и зачем.
Она почувствовала мужчину не языком, не губами, а этими самыми
вибрациями. От которых ее несло невесть куда. Она забыла и про мороженное,
и про сардельку. Она упивалась властью над парнем. И кто знает, был ли он
сильнее ее в этом поединке?
Когда дрожь кончилась, когда серегин член стал тверже стола на который
Вика опиралась руками, вдруг ее слух заполнился серегиным сдавленным «А-аа»,
(Вика сначала чуть не подавилась, потом вспомнила "А когда я кончу,
все проглотить"). И начала глотать сначала свою слюну, потом тот горячий
серегин секрет, который поступал ей в рот не как вода из водопровода,
а порциями пахучей мужской реальности, раз в полсекунды, горячими и обильными
порциями. Чуть не задохнувшаяся Вика успела только прошептать липкими губами,
— Хватит!
И рухнула на ковер, ближе к баснословно дорогим серегиным ботинкам.
-Ну ты даешь! — Вика услышала насмешливый голос Петрухи, — типа сломала целочку
во рту! Вика поднялась с пола.. Серега уже застегнул ширинку на брюках.
-Ну, братва, кто следующий? — спросил Вадим.
-Кто, кто? Я! — Петруха подошел к Вике сзади, бесцеремонно приподнял ее попку,
засунув всю ладонь в промежность, — а девченка то промокла вся, — радостно рассмеялся он.
Вика стояла на коленях, вся пунцовая напротив сидевшего Сереги, опустив голову.
Ей было страшно стыдно и одновременно страшно сладко. Удивительное ощущение.
То, что она чувствовала сейчас, особенно после того, как Петруха бесцеремонно задрал
ее попу ладонью, почувствовав ее влажность, ее девчачью теплоту и стыдливость,
это было похлеще, чем то, что она испытывала со своим парнем, просто разводя
ноги в темноте, на кровати потому, что там «так полагалось», там это было законным
и «приличным» даже «без трусов», а здесь таким «неприличным».
Несмотря на то, что «в трусах».
Держи, заработала, — Серега протянул ей сто долларов.
Вика опять посмотрела в серегины глаза. Ни насмешки, ни издевки.
Он смотрел на нее, как на товарища, что ли?
Вика, — он небрежным жестом коснулся пальцем ее щеки, назвав не «рыжей»,
а по имени, и подмигнул.
Андрей учился на втором курсе института, а всем известно, чего
не хватает студенту. Денег. На любом курсе, в любое время года
студент старается подработать то там, то сям.
А возможность заработать работой «не пыльной» считается
особенно большой удачей!
Поэтому зимой 1993 года Андрей оказался в здании маленькой
фирмы, вроде «Бюро добрых услуг», которая перед самым Новым
годом разбивала охотников заработать на пары "Дед-Мороз и
Снегурочка" и посылала эти пары в новогоднюю ночь с поздравлять
москвичей и гостей столицы. Чем больше поздравлений успеешь —
тем больше денег заработаешь не бог весть каких, но все лучше,
чем ничего.
«Снегурочкой» у Андрея оказалась бойкая девченка из Барнаула.
Ее звали Викой, она приехала в Москву год назад, поступать в техникум после
9 класса, экзамены провалила, теперь работала на полиграфической фабрике
и жила в фабричной общаге. Стройная, голубоглазая, рыжеватая девушка
с веснушками, в джинсиках, с очень даже милой попкой и небольшой грудью.
У нее был неповторимый алтайский акцент и она всю дорогу рассказывала
Андрею о том, как ей хочется поступать теперь именно на «вечерний»,
чтобы можно было продолжать работать, как дружно девченки живут
в общежитии, какая Москва красивая и богатая, и какая сейчас высокая
инфляция...
Третье поздравление должно было состояться где-то на Алтуфьевском
шоссе. Когда их пикапчик подъехал к дому Андрей напялил на себя
шапку, надел белую бороду, взял мешок с «подарками» и посох, а Вика
надела снегурочкину шубку.
Сама процедура до этого раза проходила просто: Андрей зачем-то
по-волжски «окая» важно говорил удивленному ребенку "Поздравляем
с Новым Годом!", стучал посохом и доставал из мешка игрушку и пакет
с конфетами. Рядом стояли умиленные, слегка поддатые, родители...
Вылезая из машины, Андрей и Вика услышали благодушное напутствие
водителя, который перед поездкой успел хлопнуть две банки «Амстердама»
— Ну вы не долго там, я уже спать хочу...
Квартира 64, Вадим, семь лет, — в лифте прочитала по шпаргалке, записанной
в фирме, Вика.
Дверь открыл молодой парень, на вид чуть постарше Андрея,
— Э-э! Дед Мороз пришел с бабой! — прокричал он внутрь квартиры.
Мы не туда попали, — сказал Андрей.
Туда, туда проговорил парень, делая приглашающие жесты..
— Мальчик Вадим здесь живет? — спросила Вика.
-Здесь, здесь, и Вадим тоже здесь, проходите!
Андрей и Вика вошли в ярко освещенную большую комнату.
Сразу было видно, что хозяева квартиры люди богатые: ковер
на полу, массивная, солидная мебель, шикарная люстра, большой
японский телевизор, дорогие шторы, в углу со вкусом убранная
елка. Вика в таких квартирах ни разу не была.
Андрей, студент-второкурсник поколения 90-х годов, часто обходившийся
весь день одним бутербродом с колбасой тоже «заценил»: на столе джин
«Beefeater» в большой бутылке, шампанское в посудине со льдом, водка
«Absolut», коньяк «Camus», на ослепительно белой скатерти куча маленьких
посудинок с грибками, салатами, рыбками, лимончиками, колбасками,
огурчиками, помидорчиками, икрой и проч.
За столом сидели три спортивного вида парня, одетые не в какие-нибудь
там, джинсы, а в костюмы, причем в костюмы дорогие, это было видно с
первого взгляда. Есть такой сорт одежды, оценить стоимость которой
можно, не читая ценник в магазине.
Четвертый стоял рядом с Викой и приглашающим жестом указывал ей
на стол. Хмельная улыбка играла на его не очень интеллигентном лице.
Это и есть «новые русские!» — подумала Вика.
Андрей между тем, оторвавший голодный взгляд от стола, спросил
еще раз, — Мальчик Вадим?
-Я Вадим. Спорим, что мальчик типа? — произнес тот, кто сидел за столом
дальше всех. Остальные весело заржали.
Тогда Андрей, не расстерявшись, привычно стукнул посохом и
пробасил свое коронное, — Поздравляем с Новым годом!
Достал пакетик с конфетами, пластмассовый игрушечный
автомобиль и вежливо положил подарки на край стола.
Потом взялся за свой мешок и Вика повернулась было к выходу,
но услышала, — А выпить с нами?
Спасибо, — ответил Андрей, нам не положено, у нас еще много заказов.
— Да лана вам, — сказал назвавшийся Вадимом, — чего вы, как не родные?
— Куда попретесь? Поздно уже! — добавил другой.
— Нет, нет, — пропищала Вика, — нам надо...
— Че те надо, чудо ты рыжее?
— Мы на работе, нам еще много домов объехать надо, нам нужно
до утра еще объехать еще мно....
— Ты чего, из Магадана что ли? — спросил сидевший о Вадима справа.
— Я с Барнаула, — ответила Вика..
— О! Типа землячка! А зовут тебя как?
— Вика.
— Ну, Вика, я тебе тоже щас подарок сделаю!
Он протянул руку вниз, вытащил из-под стола пузатый пакет,
засунул туда пятерню, сгреб и бросил на ковер к Вике серенькие бумажки.
Это были девять чуть смятых купюр достоинством в один доллар США.
Андрей и Вика переглянулись..
— А вас как зовут? — только и догадалась спросить Вика.
— Колян. Вон тот Вадим, этот Серега, а тот шкет Петруха.
Да ты бери бабки-то, не ссы, — Колян опять засунул свою
пятерню в пакет и бросил еще долларов семь, восемь.
Доллары, настоящие доллары! Она их никогда и в руках то
не держала. Вика, бросив быстрый взгляд на Андрея, нагнулась
и собрала, лежащие на ковре бумажки.
Спасибо, — прошептала Вика, глядя на Коляна.
— Спасибо не булькает, — сказал шкет Петруха, подталкивая Андрея
к столу, — давайте тяпните с нами за компанию и валите.
— Да ты шубу свою сними, рыжая, упаришься, — сказал тот, которого
назвали Серегой. Петруха вежливо помог Вике снять снегурочкину
шубку, а Серега налил две рюмашки «абсолютом», пододвинул блюдечко
с нарезанным лимоном и посудинку с салатом Оливье.
Я пить не буду, — громко заявил Андрей.
Колян покосился на него и буркнул, — Ну и хрен с тобой.
А Вика не стала ломаться, чокнулась с парнями, выпила, закусила лимончиком.
Водка, что надо! — заметила про себя Вика, но отведать салат постеснялась.
— Ты, рыжая, чего зажатая такая? Ешь давай!
Налили по новой. Вика придвинула к себе грибочки, салатик и какие-то шпроты.
Андрей стоял по-прежнему недалеко от стола смешной в искусственной
белой бороде. Голодный наверное, — подумала Вика, глядя, как Серега
наливает еще.
— Рыжая, а давай подарками меняться? — предложил Вадим.
— Игрушками? — пошутила Вика.
— Не, типа мы тебе подарок, ты нам подарок.
— Я вам? Какой?
— Про стриптиз слышала? Колян опять порылся в мешке и на сей раз
не швырнул, а аккуратно положил пачечку около ее тарелки.
Там долларов тридцать, не меньше, — подумала Вика, опустила глаза
и застыла с вилкой в руке.
Мужики, вы чего к ней пристали? — Андрей двинулся к сидевшим.
— Кто пристал, ты чего гонишь фуфло, водки он не пьет!
Из-за стола встал Петруха, обошел Андрея сзади и, как показалось Вике,
несильно ударил Андрея по затылку. Вика вся сжалась.
Петруха ловко обхватил обмякшего Андрея сзади, снял с него шубу,
оттащил к незанятой никем передней части стола, усадил на пол, потом
снял с Андрея шарф и привязал его правую руку к ножке стола.
Затылок Андрея упирался в стол. Петруха порылся у себя в кармане,
достал какую-то цепочку, не цепочку и привязал левую руку Андрея
к другой ножке.
Ну, как насчет игры, а? — спросил Колян мелко дрожавшую Вику.
Сейчас изнасилуют, вы...бут и убьют, — думала Вика.
Да ты не ссы, рыжая, мы тебя пальцем не тронем, — как будто прочитал
ее мысли Колян. Сама все сделаешь, сама, а чего не захочешь, как хочешь.
И он достал еще такую же пачечку.
— Правда не троните? Тогда его развяжите, — попросила она за Андрея.
— Он опять залупаться начнет.. Вот поиграем и отпустим.
Вика была молодой, но вполне современной девушкой. В Барнауле
у нее был парень и между ними было все, как полагается взрослым
людям. Так что ее отношение «к этому делу» было вполне зрелое,
не детское. Да и жизнь в общежитии тоже...
— А раздеваться совсем?
— А как хочешь. Вот это, — Колян подвинул к ней ближе последнюю
стопку долларов, — за твою кофточку. А дальше сама выбирай.
Иди, стань вот там, — он указал на место около двери, где над столом
высовывалась голова Андрея..
Вика залпом допила свою рюмку, встала отодвинув стул, подошла
на указанное Коляном место, повернулась к парням, расстегнула
кофточку и скинула ее. Под кофточкой был белый бюстгалтер.
Потом посмотрела на парней.
Те сидели в непринужденных позах. Вадим закурил, Серега что-то жевал,
Петруха просто смотрел на нее без всякого выражения.
Да, с сиськами у тебя слабо, рыжая, — дашь посмотреть?
Вика покраснела. Ее всегда брала досада! Ну не повезло ей с грудью!
Колян достал еще тонкую пачечку, но не подбросил к викиной
тарелке. Ждал.
А черт с ним, — решила Вика, — джинсы и колготки это еще долларов
60? На пляже ведь ходят в трусиках и в лифчике, и ничего.
А остальное фиг им, — и опустила руку к джинсам. Расстегнула, опустила,
нагнувшись перешагнула, выпрямилась, глядя на Коляна.
Сквозь темные колготки просвечивали белые трусики.
Чего чего, а бедра у меня красивые, — гордо подумала Вика.
Колян медленно подвинул доллары к тарелке. Потом достал новые.
Вика отодвинула лежащие на ковре джинсы ногой, стянула колготки,
нагнувшись к полу, и тут звякнула цепочка Петрухи, которой к ножке
стола была привязана левая рука Андрея. Тот пришел в чувство.
Вика только сейчас поняла, что стоит нагнувшись перед сидящим
на полу, привязанному к столу, Андрею и смотрит в его открывшиеся
глаза.
Она выпрямилась.
— Чего фраер, очнулся? — Петруха подошел к Андрею, — сиди тихо и не вякай.
Смотри представление.
Вика тоже не хотела больше никаких драк и,
поймав взгляд Андрея, поднесла указательный палец к губам.
— Ну ты типа, повернись чтоль туда, сюда, чего замерла?
Вика в белом нижнем белье, в обтягивающих белых трусиках медленно
стала поворачиваться к парням то попкой (пусть смотрят!), то наоборот.
Жалко музыки нет, — подумала она, — как на медосмотре в школе.
Колян добавил пачку и достал новую.
— Больше я не буду! — решительно сказала Вика.
— Чего не будешь?
— Раздеваться больше не буду! — она подошла к столу,
взяла свои доллары, вернулась к брошенным джинсам и
сунула деньги в карман. Потом обернулась к парням, — Все?
Нам можно идти?
— Иди, рыжая, водки выпей, поешь еще, жопа у тебя что надо! —
Петруха отодвинул ее стул, приглашая сесть.
Вика уже не стесняющаяся этих парней, подошла в своем наряде к столу,
села, как ни в чем не бывало на свое место. Разлили, чокнулись, закусили.
Эй ты, дед Мороз, водки выпьешь? — крикнул Петруха, обернувшись к Андрею.
Андрей молчал. Вот упертый! — пробормотал Петруха.
Выпили по еще. Водка приятно расслабила Вику, да и закуска была что надо!
— А хочешь другую игру, по другим ценам? — спросил Колян.
— Какую?
— Про минет слышала?
— Вы же обещали, что пальцем меня не тронете! — ей опять стало страшно.
— Мы и не тронем. Это ты нас будешь трогать, пальцами — парни заржали.
Про это дело Вика знала чисто теоретически. Девченки в общаге рассказывали.
Некоторые говорили, что классно заводит. И никакого риска, ни спида там,
ни чтобы залететь.
— По стольнику баксов? — на сей раз Вадим достал деньги из бокового
кармана. Раз, два, три, четыре, — отсчитал он, глядя на Вику.
Вика прикинула, сейчас у нее сто уже наверное есть, а будет 500!
Полтыщи долларов! Можно будет маме послать в Барнаул! Блин!
— Ты, рыжая, не сомневайся, мы не громилы какие-нибудь, не убийцы.
Сама понимать должна, ну были бы мы не по понятиям, тебя давно бы
вые...али по очереди и выбросили с голой жопой на улицу. Ты сама
решай. Деньги, вот они, — Вадим протянул ей четыре бумажки с другим
президентом США.
— Я не умею, — сказала Вика и покраснела до звона в ушах, до удушья.
Парни опять заржали.
— Чего там уметь? Сардельку ела когда-нибудь? Тоже самое, только
не есть, а сосать, как мороженное на палочке. А когда я кончу, все
проглотить и дело с концом. И вам бабам от этого польза, гормоны
там всякие необходимые, как после е...ли, просекаешь? У тебя мужик
то есть?
— Здесь нет, в Барнауле парень остался.
— Ну вот, значит не е...ет тебя никто с такой жопой классной, а сама хорохоришься.
— Чур я первый, — сказал Серега, я ее научу!
Вика внимательно посмотрела на Серегу. Худощавый, чисто выбрит, глаза
не злые, матершинник правда, но Вика к этому уже привыкла.
-Иди сюда, рыжая! — Серега расстегнул пиджак и показал на вздутую ширинку
на своих дорогих брюках. Первым делом надо выбрать позу, раз я сижу, —
он широко раздвинул ноги, — то ты как должна?
— Что как? — не поняла Вика.
— Что, что, головой работать как будешь, стоя?
— Надо нагнуться?
— Нагнешься — голова заболит!
— А как?
— Ну, на коленки чтоль встань, не боись, ковер чистый.
Вика послушно встала перед ним на колени, присев на пятки своей
попкой в белых трусиках, подняв голубые глаза на Серегу..
— Чего смотришь, расстегивай!
— Не, лучше вы сами...
— Расстегивай тебе говорят, и доставай!
Вика протянула руки к его ширинке и стала пуговку за пуговкой
расстегивать. Руками она чувствовала крепкий и толстый серегин
член, странное ощущение овладело ею. Парень в Барнауле просто
трахал ее без всяких таких штучек. Лежа и просто. Сейчас Вике было
и страшно, и интересно.
Под брюками были трусы. Вика опять подняла глаза.
— Ну чего тормозишь, рыжая, доставай теперь.
Трусы приспусти вниз.
Вика обеими ладонями залезла в ширинку, одной захватила край трусов,
а другой подлезла вниз, почувствовав крупные серегины яйца.
Ее начала бить мелкая дрожь..
Наконец показалась серединка, а потом Вика дернула трусы вниз
и перед ее лицом выскочил «предмет». Назвать это по-русски слишком
неприлично. Другая ладонь Вики, засунутая в ширинку, по-прежнему обнимала его яйца.
— Ну вот и познакомились! — Вика узнала голос хулигана-Петрухи.
— А это поместится? — думала Вика, упершись взглядом в предмет.
Предмет издавал совершенно обалденный, незнакомый, таинственный
запах молодого мужчины.
— Ну, поехали, девочка-целочка? — Вика подняла глаза.
Серега смотрел на нее даже с каким-то, как ей показалось, участием что ли?
Понимая, что нужно что-то делать, Вика ткнулась в серегин предмет и
чмокнула его во влажную головку, что-то вроде поцелуя.
— Тоже ничего, — сказал Серега.. Но ты должна язычком работать и глотать.
— Как глотать? — Вика опешила. Вы говорили, как мороженное, сосать.
— Ну соси, еклмн, ну делай чего-то, настрадаешься с тобой в натуре!
Придвинув рот вплотную к члену Сереги Вика сначала захватила его своими
губами, потом начала облизывать языком. Она чувствовала, что Сереге
это дело нравится. Член сначала сильно нагрелся, потом начал подрагивать,
но не дрожью, а такими, как бы сериями. То сильно, то чаще.
А ею овладела полная дурь. Разлилось тепло пониже живота, потом
по спине, потом ее всюду объял такой кайф — мужик, беззащитный, доверчивый,
стоит ей сжать зубы и все. Но Вика знала, что ни за что зубы не сожмет,
уже знала, женским чутьем, что это не сарделька, знала, как и зачем.
Она почувствовала мужчину не языком, не губами, а этими самыми
вибрациями. От которых ее несло невесть куда. Она забыла и про мороженное,
и про сардельку. Она упивалась властью над парнем. И кто знает, был ли он
сильнее ее в этом поединке?
Когда дрожь кончилась, когда серегин член стал тверже стола на который
Вика опиралась руками, вдруг ее слух заполнился серегиным сдавленным «А-аа»,
(Вика сначала чуть не подавилась, потом вспомнила "А когда я кончу,
все проглотить"). И начала глотать сначала свою слюну, потом тот горячий
серегин секрет, который поступал ей в рот не как вода из водопровода,
а порциями пахучей мужской реальности, раз в полсекунды, горячими и обильными
порциями. Чуть не задохнувшаяся Вика успела только прошептать липкими губами,
— Хватит!
И рухнула на ковер, ближе к баснословно дорогим серегиным ботинкам.
-Ну ты даешь! — Вика услышала насмешливый голос Петрухи, — типа сломала целочку
во рту! Вика поднялась с пола.. Серега уже застегнул ширинку на брюках.
-Ну, братва, кто следующий? — спросил Вадим.
-Кто, кто? Я! — Петруха подошел к Вике сзади, бесцеремонно приподнял ее попку,
засунув всю ладонь в промежность, — а девченка то промокла вся, — радостно рассмеялся он.
Вика стояла на коленях, вся пунцовая напротив сидевшего Сереги, опустив голову.
Ей было страшно стыдно и одновременно страшно сладко. Удивительное ощущение.
То, что она чувствовала сейчас, особенно после того, как Петруха бесцеремонно задрал
ее попу ладонью, почувствовав ее влажность, ее девчачью теплоту и стыдливость,
это было похлеще, чем то, что она испытывала со своим парнем, просто разводя
ноги в темноте, на кровати потому, что там «так полагалось», там это было законным
и «приличным» даже «без трусов», а здесь таким «неприличным».
Несмотря на то, что «в трусах».
Держи, заработала, — Серега протянул ей сто долларов.
Вика опять посмотрела в серегины глаза. Ни насмешки, ни издевки.
Он смотрел на нее, как на товарища, что ли?
Вика, — он небрежным жестом коснулся пальцем ее щеки, назвав не «рыжей»,
а по имени, и подмигнул.
0
0
Просмотров: 71