Любимому

     
Серебром своих глаз
       окатил ты меня, одаряя,
     На ладони твои
       моя робкая страсть прилегла
     Я любила тебя,
       ты меня не любил, обнимая,
     И на шее лазоревой жилкой
       любовь замерла.
     Я груди твоей нежно
       коснусь и рукой и губами,
     И в ресницах твоих
       заплутает наш общий рассвет,
     Ведь летает над нами
       наш ангел-хранитель, летает,
     Отгоняя крылами от нас
       черных ангелов бед.
     Этой ночью мерцающей
       я подарю тебе негу,
     В истомившемся сердце
       полыхнет, все сметая, огонь.
     Ничего не боюсь
       и не верю ни в быль и ни в небыль,
     Только губы мои
       ты губами тихонечко тронь.
      С лепестков твоих губ
       упорхнет мотылек поцелуя,
     И на атласе плеч
       он оставит алеющий след.
     “Аллилуйя тебе,
       аллилуйя тебе, аллилуйя!” —
     Из багровых высот
       потрясенно шепну я в ответ.
     Серебром своих глаз
       окатил ты меня, отвергая,
     На ладонях твоих
       моя робкая страсть умерла,
     Я запомню твой свет,
       что меня так в ночи озаряет,
     Но на веки мои вновь
       сойдет равнодушия мгла.
Санкт-Петербург,
2 августа 1997 г