Моя семья

     
Как десять лет в воде живёт
     Личинка и не знает,
     Что день метаморфоз придёт.
     Начнётся жизнь другая,
     
     И та, которая была
     Уродиной нелепой,
     Расправит тонкие крыла
     И устремится в небо.
     
     Вот так и я в свои года
     Из-за моих пристрастий
     В любви не знала никогда
     Ни радости, ни счастья.
     
     Всё потому, что с малых лет
     Стремилась к подчиненью,
     А натыкалась на запрет,
     На ругань и презренье.
     
     Я дожила до двадцати,
     Обычной притворяясь,
     И лишь тогда смогла уйти
     Из дома, не скрываясь.
     
     Но эти поиски тогда
     Закончились впустую:
     Все эти ?домы>, ?господа>
     Играли вхолостую:
     
     Одним из них была нужна
     Прислуга или шутка,
     Вторым. обычная жена,
     А третьим. проститутка.
     
     Всё это шло от кошелька,
     От похоти, от лени,
     Никто из них наверняка
     Не думал о владении.
     
     И только года через два
     Я встретила мужчину,
     Который внял моим словам
     И стал мне Господином.
     
     Сначала он меня связал
     И дал другое имя,
     А дома сразу приковал
     На месте для рабыни.
     
     Когда я ощутила звон,
     Увесистость металла,
     То поняла, что это. Он,
     А я навек пропала.
     
     И пытки были так нежны,
     А ласки. так жестоки,
     Что сразу стали не нужны
     Условности и сроки.
     
     Был нужен лишь один визит.
     И с той поры мы вместе,
     И плётка на стене висит
     На самом видном месте.
     
     Сначала подписать пришлось
     Контракт и соглашенье,
     И только после началось
     Моё преображенье:
     
     Сперва поставили клеймо
     На правой ягодице,
     Оно почти что не видно,
     Но мне уж не отмыться.
     
     Проткнули дырочки в сосках
     И выбрили промежность,
     А чтоб никто не стал искать,
     Мне изменили внешность:
     
     Хозяин оплатил сполна,
     Да и хирург не мешкал,
     И я теперь похожа на
     Девчонку-анимэшку
     
     Со взрослым телом и лицом
     Невинной ангелицы.
     Так между мужем и отцом
     Стирается граница.
     
     Но я неопытной была,
     И в школе подчинения
     Я четверть года провела
     В жестоком обученьи.
     
     Потом настал черёд оков,
     Тяжёлых и холодных,
     Ведь долг рабыни не таков,
     Чтобы ходить свободной.
     
     Сначала было. просто жуть.
     Казалось, невозможно
     Ни сесть в оковах, ни шагнуть,
     А спать. вообще тревожно.
     
     Но через три-четыре дня
     Я их не замечала,
     Когда ж снимали их с меня,
     То я по ним скучала!
     
     Когда ж Хозяин под конец
     Спросил: ?Чего ты хочешь?>
     Я попросила сделать мне
     Все цепи покороче.
     
     Теперь я в них могу стирать,
     Готовить, прибираться,
     А как в них здорово играть
     И просто развлекаться!
     
     И образ жизни мой, и дом
     С различным перевесом
     Наполнен каторжным трудом
     И сумасшедшим сексом.
     
     Пусть я рабыня, что с того?
     Зато я твёрдо знаю.
     Что Господин ни на кого
     Меня не променяет!
     
     И очень даже может быть,
     Что в нашей жизни быстрой
     Способны искренне любить
     Лишь садомазохисты.
     
     Мы. идеальная семья,
     Я лишь о том жалею,
     Что в детстве не носила я
     Ошейника на шее,
     
     Что с детства не сказали мне
     Про то, что боль и нежность.
     Две стороны одной моне-
     ты, это неизбежность,
     
     Что в каждой женщине живёт
     Желанье подчиняться,
     А вовсе не наоборот.
     Зачем же притворяться?
     
     Только не думайте, что мне
     Приходится годами
     Сидеть в оковах и во тьме.
     Помилуйте, бог с вами!
     
     На радость или на беду
     Всё в самом лучшем виде,
     Когда по городу иду
     В готическом прикиде,
     
     Когда на солнышке блестит
     Виниловая юбка,
     И на неё не застит вид
     Коротенькая шубка,
     
     А если жарко. то корсет
     И тоненькая блуза.
     Я крашу губы в чёрный цвет,
     А волосы. по вкусу.
     
     Ошейник, хоть и без замка,
     Шипованный, как роза,
     А в плейере наверняка
     Играет ?Lacrimosa> ;-)
     
     Когда ошейник бубенцом
     Звенит, а на макушке
     Кошачьим царственным венцом.
     Мохнатенькие ушки, ^-^
     
     Все парни проглядят глаза,
     И матерятся тётки.
     А я всегда вернусь назад
     К ошейнику и плётке!
     
     Теперь не упущу ни дня,
     Но вот беда какая:
     Растёт сестрёнка у меня,
     Что делать с ней. не знаю.
     
     Сказать по-правде, не шутя,
     Ведь это преступленье.
     Отнять у малого дитя
     Принятие решенья.
     
     А та, не глядя на меня
     (И то ещё цветочки),
     Творит оковы из ремня
     И маленькой цепочки!
     
     Мой латекс переворошит,
     Найдёт, во что одеться,
     И перед зеркалом стоит.
     Не может наглядеться.
     
     То плачет, если велико,
     То радуется: впору!
     А ведь заводят далеко
     Такие разговоры!
     
     Ей только волю дай, она ж
     Заместо формы школьной,
     Ошейник, латекс и бондаж
     Наденет добровольно!
     
     Она готова в этом спать,
     Ходить зимой и летом,
     И только с боем можно снять
     Всё, что на ней надето.
     
     И не стесняется людей,
     Порою дразнит даже.
     Ещё ни попки, ни грудей,
     Ни бёдер, а туда же!
     
     Наденет цепи, как раба,
     И встанет на колени.
     Наверно, это всё. Судьба
     Не в первом поколеньи.
     
     И всё бы хорошо, да вот
     (Где рвётся, там и тонко),
     Пройдёт ещё полгода-год.
     Испортится девчонка.
     
     Часами роется в сети,
     Валяется на койке;
     Нет чтоб сготовить, подмести.
     И в школе только двойки!
     
     Ещё бы!. если есть семья,
     Где можно жить так смело,
     Да при такой сестре, как я,
     Зачем ей что-то делать!
     
     Что будет, если так пойдёт,
     Нетрудно догадаться:
     В плохие руки попадёт,
     А ей уже тринадцать.
     
     Завидовать сестре легко,
     Играя в мазохистку,
     Но жизнь рабыни. далеко
     Не доля одалиски!
     
     А раз не хочет понимать.
     Всерьёз, не по приколу,
     Придётся нам её отдать
     Совсем в другую школу,
     
     Где девочкам преподают
     Искусство обольщенья,
     Уменье создавать уют
     И навыки служенья;
     
     Где в извращении детей
     Никто не обвиняет,
     Где раздаётся звон цепей,
     Когда они гуляют;
     
     Где воспитатели строги,
     А экзекутор ловок,
     И розга выбивает дурь
     Из девичьих головок;
     
     Где вместо стульев и столов
     Устроены колодки,
     А вместо двоек и колов
     Прописывают плётку.
     
     Я там бывала, и не раз.
     И знаю, мне сдаётся,
     Какой сестра уйдёт от нас,
     И то, какой вернётся.
     
     И что за поворот в судьбе
     Девчоночьей случится,
     Когда защёлкнут на тебе
     Ошейник выпускницы!
     
     Тогда мы вместе ей найдём
     Хозяина покруче,
     Который лаской и кнутом
     Её всему научит.
     
     Сестра, пока бегут деньки,
     Ждёт с нетерпеньем лета
     И запирает на замки
     Ошейник и браслеты,
     
     Хотя давно понять пора,
     Что это безделушки,
     А рабство. это не игра,
     И цепи. не игрушки.
     
     А мне осталось только снять
     С души пустое бремя
     И каждый день благословлять
     Сегодняшнее время,
     
     Когда любая может стать.
     Рабыней, госпожою,.
     И без опаски выбирать
     Свободу быть собою.
     
     Танука