Аттестат Зрелости

Часть первая
Елена Сергеевна не спала. Времени было около шести часов утра, но уснуть больше она не могла. Муж Евгений сопел и похрапывал рядом. Перед ней на столике стоял в вазе роскошный букет сирени. В полутьме он словно бы светился. Букет сразу напомнил ей о сыне Тоше. После этого ей уж совсем стало не до сна.
Елена Сергеевна стала думать о том, как Тошенька ее любит, как всегда ее любил, и даже переходный возраст не внес дисгармонии в их отношения. Конечно, Тоша стал более вспыльчивым и резким. Везде она обнаруживала следы возрастающей половой зрелости сына: зачитанный «Декамерон» в Женькиной библиотеке, картинки с голыми женщинами, твердые от засохшей спермы Тошкины трусы. Она с болью в сердце, в который раз стала размышлять о том, что сын буквально дуреет от наплыва гормонов, и в этом состоянии становится буквально неуправляемым. Она подняла голову и прислушалась. За стенкой в спальне сына слышались какие-то неясные звуки. Затем стало слышно, как Тоша вышел из своей комнаты, прошел в ванную и почти сразу вернулся.
Елена Сергеевна тихонько поднялась, надела мягкие тапочки. Постояла, прислушиваясь. Евгений мерно сопит. Осторожно ступая, вышла в коридор, подошла к двери сына. Поколебавшись, наклонилась к дверной ручке. Никто не замечает, что она полая. Достаточно вытащить пластмассовую заглушку, и можно обозревать комнату. Тоша стоит около своей кровати. Видно, что он нервничает и колеблется. Несколько раз смотрит в ее сторону, на дверь. Затем решившись, стягивает с себя трусы. Тоша худощавый, но уже начал обрастать мускулами. Он просто красавец. С колотящимся сердцем, подглядывая за обнаженным сыном, Елена Сергеевна вдруг заметила, как быстро стало топорщиться у него между ног. Тошка наклоняется и поднимает с кровати какую-то белую тряпку. Когда он начинает ее рассматривать, то она с замиранием сердца узнала в тряпке свои трусики. Он вытащил их из грязного белья в машинке…
Сын прижимает ее трусики к своему лицу… Он явно нюхает их… Член у мальчика напрягается до такой степени, что кажется просто огромным. Сын растягивает ее трусики за резинку и начинает водить ими по своему члену. Он запрокидывает голову, тихонько ойкает. Стискивает зубы, с шумом вдыхает через них воздух, стонет. Опять он их нюхает… Затем расстилает трусики на постели и ложится на них на живот. Торопливо шарит под своим животом рукой, устраивается и начинает двигать своей попой. Тоша сосредоточенно сопит, постукивает кроватью, тихонько ойкает. Он мастурбирует о ее трусики!
«Двигай попой – раз!», — всплывает в голове идиотский молодежный шлягер. Сын двигается в постели так, как будто совершает половой акт. Его крепкие напряженные ягодицы проблескивают в темноте. Елена Сергеевна почувствовала комок в горле. Она никогда не представляла, что мальчики могут так мастурбировать.. Она слышит, как напряженно и отрывисто Тоша начинает сопеть, мускулы на плечах напрягаются и дрожат. Он дергается все быстрее, ойкает, поднимает голову, глухо и мучительно стонет.
«Боже, он кончает!», — стукнуло в голове у Елены Сергеевны. Ее трясло. Тоша, тяжело дыша, лежал на животе. Затем перевернулся на бок и начал вставать с постели. Елена Сергеевна выпрямилась, на цыпочках пробежала в спальню, и не помня себя, быстро юркнула под одеяло. Тошина дверь стукнула, он опять зашел в ванную и тут же вернулся.
Елена Сергеевна лежала, собираясь с мыслями. Перед глазами у нее стоял образ ее обнаженного сына, мускулистого, с возбужденным, торчащим под углом членом.
«Тоша, такой красивый, сильный мальчик! Боже, до чего же он дошел… Как он мучается от этого!», — подумала она – «Мальчик просто обезумел от этих проклятых гормонов. Как не вовремя! Он заканчивает школу и должен поступить в Университет. И любая юбка, любая легкомысленная сучка может сломать ему жизнь из-за этого…».
«Из-за этого»! Елена Сергеевна повернула голову и посмотрела на спящего мужа. С Евгением они ограничивались традиционным перепихом по субботам, когда мальчик уходил в школу. Для них секс уже давно стал именно «супружеской обязанностью». Евгения больше интересовала его работа, чем она сама – с горечью подумала Елена Сергеевна. И тут же появилась неожиданная мысль: «Женька спит, как пресыщенный кот, а наш любимый сын так страдает… Мужу наскучило мое тело, а Тошик с таким наслаждением удовлетворяется даже моими ношеными трусиками!». Она прислушалась к себе и с удивлением обнаружила, что от этих мыслей ей не стало стыдно.
«Нет!» — подумала она – «Я не могу бросить все это на самотек. Я должна контролировать ситуацию, и я буду ее контролировать! Тоша успешно сдаст школьные экзамены и поступит в Университет.». От этих мыслей ей стало спокойно. Она почувствовала приятную теплоту внизу живота. В промежности сладостно заныло. «Надо будет трусы сменить», — машинально подумала она, и тут вдруг ее словно ударило: «Господи, ведь Тоша найдет эти трусы и будет их… нюхать… а потом…». Она не решилась продолжить свою мысль.
…Утром, когда муж ушел на работу, а сын – в школу, Елена Сергеевна вошла в ванную, открыла дверцу машины, безошибочно просунула руку в самый низ груды грязного белья и вытащила свои трусики. Они были еще влажными. Пространство в промежности изнутри было полностью заскорузлым от впитавшейся и засохшей спермы. Она машинально поднесла их к лицу и понюхала. Ей вдруг пришло в голову, что она всегда делала то же самое с трусами сына, прежде чем отправить их в стирку. Она вдохнула тяжелый сладковато-приторный запах несвежей спермы, и ей стало приятно от того, что эта сперма была извержена из-за нее, из-за нее как женщины. Трусики она замочила. Потом весело улыбнулась, сняла с себя использованные бежевые трусики и положила их на самый верх грязного белья. Затем зашла в спальню, подошла к букету сирени и, закрыв глаза принялась осторожно вдыхать его аромат.
***
Елена Сергеевна наблюдала, как ее сын танцует со знакомой девочкой. Выпускной бал.. На выпускном вечере ее интересовал только ее сын. Атмосфера праздника проходила мимо ее чувств. Она поняла, что наблюдает за сыном так же, как пожилая ревнивая дама наблюдает за своим ветреным юным любовником. Это сравнение ей чрезвычайно не понравилось. Танец закончился, и запыхавшийся Тоша радостно подбежал к ней.
-Мам! Пойдем потанцуем. Я тебя приглашаю!
-Тошенька, это же неудобно. Это ваш праздник. Вас, молодых…
-Мама, пойдем. Ты у нас самая молодая!
Елена Сергеевна смущенно последовала за сыном. Тем более, что какой-то мальчик пригласил на медленный танец свою учительницу. Елена Сергеевна никогда до сих пор не танцевала с сыном. Тоша смотрел на нее и улыбался. Он придвинулся к ней и зашептал на ухо «Мама, ты – самая красивая!». От него исходил слабый запах шампанского и мужского одеколона. Они плавно двигались в танце. Елена Сергеевна почувствовала, что сын помедлил и нерешительно придвинулся еще ближе. Их бедра соприкоснулись. Елена Сергеевна обнимала сына за плечи. Его руки лежали у нее на талии. Тоша поднял руку повыше и стал тихонько поглаживать ее как раз по контуру лифчика. Ладонь его левой руки очень осторожно поглаживала талию матери. Пальцы «незаметно» старались перебраться пониже и легонько следовали за гладкой резинкой трусиков. Елена Сергеевна ощущала, как твердые мускулистые ноги сына все сильнее прижимаются к ее бедрам. Глаза Антона были полузакрыты, он двигался уже не так твердо и пару раз чуть не потерял равновесие.
Елена Сергеевна стала медленно, вполголоса говорить сыну о том, что это начало взрослой жизни, и что надо быть ответственным, и далее в том же духе.
-Ты спишь, сын? – засмеялась она.
-А? Нет… — ответил Антон, как бы с затруднением.
Елена Сергеевна посмеиваясь, продолжала разговаривать с сыном, и вдруг ощутила, что ей что-то мешает двигаться.. Она осторожно повела бедром и убедилась в том, что у Антона топорщится брючина от сильнейшей эрекции. Антон несмело посмотрел на мать. Елена Сергеевна ответила глубоким долгим взглядом эффектно подведенных глаз. В ритме танца, она ловко сделала шаг вперед, и ее мягкое бедро заскользило по эрегированной выпуклости сына. Антон непроизвольно ойкнул.
-Что, сынок? – спросила она, глядя на сына любящим взглядом.
-А-а-а… Да, ничего… Так…
Антон, чтобы скрыть смущение, тоже принялся что-то говорить. Но каждый раз, когда бедро матери прижималось к его ногам, он замолкал и делал вид, что откашливается. Елена Сергеевна ловко подвела сына к столику с сиденьями. Танец закончился. Антон торопливо согнулся, усаживая мать, присел на стул, закинул ногу за ногу, чтобы скрыть свою неумно-выпирающую выпуклость.
-Тошенька, мы пойдем с отцом. Вы уж погуляйте тут. Отцу еще на дачу надо ехать.
-Папа на дачу поедет?
-Ну да. Баньку достраивать. Ну, мы пошли!
Антон вернулся домой чуть позже полуночи. Он даже не стал гулять до утра, как это принято у выпускников. Он не забыл прихватить с собой свежий букет сирени, наверное, последней в этом году. «Это моя победа!» — подумала Елена Сергеевна – «Этой ночью я околдую своего сына. Я контролирую его, и делаю это для его же блага.».
Елена Сергеевна поставила новый букет в вазу, вытащила бутылку игристого и пару бокалов. Антон снял пиджак и стоял в белой рубашке и галстуке-бабочке.
-Давай продолжим, сын!
Антон принялся разливать вино, что-то рассказывая матери о прошедшем вечере и своих друзьях. Елена Сергеевна аккуратно скинула халатик за спиной Антона и, оставшись в гладкой сиреневой комбинашке с кружевным подолом, устроилась на разобранной постели. Когда Антон к ней повернулся с бокалами, она сидела, опершись спиной на высокую подушку и мягко улыбаясь, смотрела на него. Антон растерянно уставился на мать. Бокал в его руке дрогнул, и вино побежало по его руке.
-Иди сюда! – с демонстративно-притворным негодованием прикрикнула Елена Сергеевна – А то ты все разольешь!
Антон, смущенно потупив глаза, подал бокал матери и присел у нее в ногах.
-Где ты там? Садись поближе!
Елена Сергеевна отодвинула левую ногу и подогнула правую. Комбинашка немедленно задралась, и Елена Сергеевна с удовольствием заметила голодный, остановившийся взгляд сына на своих ногах. Делая вид, что устраивается поудобнее, она слегка наклонила колено, чтобы Антон смог увидеть белый лоскуток трусов на ее бедрах. Антон с трудом отвел свой взгляд и осторожно пододвинулся.
-Давай выпьем! Что ты там про Кольку своего рассказывал?
Антон оживился и принялся своим юношеским ломающимся голосом рассказывать новые анекдоты, а также последние новости о своих друзьях. Они смеялись и пили вино. Когда Елена Сергеевна откидывалась на подушке, заливаясь от смеха, Антон жадно проводил взглядом по голым ногам и раскинувшемуся перед ним телу матери, не зная, что это не ускользает от ее внимания.
-Ой, Антоша! Пьяные мы уже. Как хорошо повеселились! Ты наверное, устал уже? Ложись сюда, поговорим немного, пока папы нет. Эй, ты куда в брюках-то полез? И рубашку этак помнешь! А бабочку оставь, ей ничего не сделается…
Они опять стали давиться от смеха. Антон в одних трусах и бабочке прополз по постели и лег на месте своего отца.
Елена Сергеевна повернулась к нему и, опираясь на локоть, внимательно посмотрела на сына. Она протянула руку и стала разглаживать челку у него на лбу.
-Мам!
-Ну, что – «мам»? Что – «мам»?
Елена Сергеевна положила ладошку на грудь сына.
-Ты уже совсем взрослый, Тоша… Любишь свою мамочку?
-Да! Очень!
-Покази, как ты любис свою мамоцьку… Ну… Ну…
Елена Сергеевна, выпятив губы, стала говорить с Антоном так, как это было в детстве.. Она наклонилась к его лицу и принялась щекотать его своими волосами. На секунду она остановилась, посмотрела в глаза сыну и стала говорить страстным шепотом:
-Как ты любишь свою мамочку?
Глаза Антона распахнулись от удивления. Он хотел что-то сказать, но так и остался, полуоткрыв рот.
-Ты уже целовался с девочками? – спросила Елена Сергеевна вполголоса.
-Нет… Нет, конечно.
Елена Сергеевна вновь перешла на шепот.
-Ты молодец, Антоша. Ты молодец… Иди к мамочке…
Елена Сергеевна склонилась над сыном и медленно опустила свои губы к его губам. Ее свободная от лифчика грудь, тяжело продавливающая ткань рубашки, легла на грудь Антона. Она принялась дотрагиваться кончиками своих губ до губ сына. Осторожно обняла его. Жаркий, пахнущий вином рот матери опустился на губы Антона и принялся ласкать их. Покачивая головой, Елена Сергеевна стала проводить кончиком языка по внутренней поверхности губ сына. У Антона перехватило дыхание.
-Девочки так не умеют… Правда?
-Мама…
-Хочешь еще?
-Да!
Елена Сергеевна приподнялась на локте склонилась над сыном. Она еще плотнее прижалась к нему. Ее горячий рот снова начал ласкать Антона. Елена Сергеевна перекинула бедро через ноги сына. Оно медленно поползло вверх, пока колено не уперлось в твердый член Антона, вставший и торчащий через трусы. Антон глухо, через нос, застонал. Теплое, мягкое бедро матери лежало на его эрегированном члене.
Елена Сергеевна оторвалась от губ сына и приподнялась, опираясь на руки. Ее живот прижимался к бедру сына. Она склонилась над ним.
-Антоша, ты мой… Да?
-Мамочка… Мамочка, я люблю тебя!
-Можно, я посмотрю как ты любишь меня? Можно?
Антон судорожно облизал губы. Он не отрываясь смотрел, как его член выпрямился под маминым приподнявшимся бедром, а мамина рука аккуратно приподнимает резинку трусов, большим пальцем пригибает негнущийся член, который самостоятельно отгибает резинку и выпрыгивает наружу. Наманикюренные мамины пальцы осторожно охватывают горячую пульсирующую плоть сына..
-Как ты любишь мамочку… Он у тебя хороший!
Мамины ноготки осторожно покалывают кожу, охватывающую головку члена. Елена Сергеевна приподнимается повыше и осторожно садится на сына. Его член теперь торчит между бедер у матери, у самой промежности, задирая подол рубашки. Мама приподнимается на коленях, держась за спинку кровати. Ее охваченная тугими гладкими трусиками промежность скользит по обнаженной плоти члена Антона. Член выпрямляясь, упирается в ее промежность. Елена Сергеевна делает обратное движение тазом, и скользящая по гладкому шелку крайняя плоть мальчика заставляет его вскрикнуть от непереносимого наслаждения. Мама повторяет движение, снова и снова. Перед лицом Антона колышутся тяжелые мамины груди, распирающие рубашку. Руки юноши охватили это бесценное сокровище. Антон принялся судорожно, неконтролируемо двигать тазом вверх и вниз. Елена Сергеевна, как наездница, подпрыгивала на своем сыне. Руки Антона руки не переставая, мяли и перекатывали мамины упругие груди. Антон часто, как запаленная лошадь, дышал пересохшим ртом.
Елена Сергеевна встала с колен, полуприсела на корточки и сдвинула бедра. Теперь стоящий член сына двигался у нее по промежности и оказывался зажат между мамиными теплыми ногами. Он залупился и быстро проделал скользкую от смазки дорожку между маминых ног. Антон продолжал неистово вскидывать тазом. В какой-то момент мамины бедра сжали Тошин член, и юноша громко вскрикнул. Его таз теперь подскакивал, не опускаясь на постель. Ноги юноши подбрасывали его мать с зажатым между бедрами членом. Тоша спускал. Он сдавленно хрипел, а руки не отпускали тяжелые мамины груди. Сперма текла у Елены Сергеевны по подолу и размазывалась по твердому, напряженному животу Антона. С последним толчком юноша рухнул на постель и потерял сознание.
***
Лето набирало силу. Антон целыми днями сидел у себя в комнате и готовился к экзаменам в Университет. В обед Елена Сергеевна прибегала с работы домой покормить сына. Она шутливо выгоняла его из-за учебников на кухню. Антон сидел за столом, а мать хлопотала, сервировала сыну стол, любовно готовила для него что-нибудь вкусненькое. В этот день было все как обычно, только Антон выглядел мрачным и раздраженным.
— Ма, ну что ты все тарахтишь и тарахтишь! – буркнул он.
— Антоша!.. – с укоризной посмотрела на него мать.
Антон нахмурился, затем виновато опустил глаза. Он встал и подошел к матери.
— Мам, извини… Не знаю, что со мной. Нервы, что ли… Сегодня утром вот с отцом поругались… А, …
Антон вздохнул. Елена Сергеевна стояла у плиты. Антон подошел к ней сзади, положил голову к ней на плечо. Затем осторожно прикоснулся губами к краешку плеча матери.
— Мам… — сказал он нерешительно и жалобно.
У Елены Сергеевны заныло сердце. Она повернулась к сыну, взяла коротко остриженную голову в свои руки, поцеловала в лоб.
— Ну что ты, Антоша… — она отстранилась и посмотрела ему в глаза.
Антон закусил губу и стал неловко потирать опущенные кисти рук. От Елены Сергеевны не ускользнуло, что левая брючина у сына начала топорщиться.
— Садись за стол, — примирительно сказала она и вновь повернулась к плите.
Антон опять придвинулся к ней, очень осторожно прикоснулся губами к гладкой коже плеча у самой шеи. Прижал губы сильнее, слегка засопел, нерешительно прижал ладони к плечам матери.
— Мам… — тихо прошептал он.
Елена Сергеевна помедлила, затем повернулась к Антону и твердо посмотрела в виноватые глаза сына.
— Антоша, сын! – сказала она тихо, но решительно – ты должен сдать экзамены в Университет, иначе тебя заберут в армию.
— Ты ведь умный мальчик, ты отличник. Ты – наша гордость…
Антон стоял, смущенно опустив глаза. Неожиданно для самой себя, Елена Сергеевна торопливо добавила:
— Когда ты поступишь в Университет, у тебя будет все, ты понимаешь меня? ВСЕ! Все, что ты захочешь…
Ошеломление в глазах Антона сменилось жадным, голодным блеском. В голове у Елены Сергеевны забилась давняя мысль: «Мальчику не нужна романтическая влюбленность, в том числе и в меня, как бы мне это ни было приятно. Мальчику нужна физиологическая разрядка. Мальчик мучается, он сам не свой. Антоше нужна разрядка…»
Елена Сергеевна вспомнила время, когда ее будущий муж Евгений ухаживал за ней. Юная студентка, вчерашняя школьница, с безошибочным чутьем поняла, как можно легко удержать в своей власти зрелого взрослого мужчину. Метод мелких подачек действовал безотказно. Когда Евгений приходил к ней в комнату в общежитие, она легко доводила его до неистовой, болезненной эрекции, как бы невзначай демонстрируя слегка оголенную грудь, ноги, краешек трусиков между разошедшимися половинками халатика… Она никогда не позволяла Евгению овладевать собой. Она также чувствовала неистовую половую энергию мужчины и понимала, что бесплодно дразнить ее — тоже опасно. Когда Евгений решился подать заявление в ЗАГС, Елена Сергеевна устроила ему очередной подарок. Когда жених вечером зашел к ней, Елена Сергеевна демонстративно поставила стул на середину своей маленькой комнатки, включила свет, сбросила халатик и в одних трусиках, присела на стул. Евгений, сопя, бросился к ней, с бессловной благодарностью целовал ее гладкое соблазнительное тело, елозил по нему руками. Когда возбуждение Евгения достигло опасного предела, Елена Сергеевна ловко расстегнула брюки у жениха, достала истекающий прозрачным соком негнущийся член и парой движений довела его до извержения.
С течением времени, пока их паспорта лежали в ЗАГСе, это стало традицией. Вечером приходил Евгений, возбуждался и легко кончал от снисходительных ласк будущей жены. Выполнив свою задачу, Елена Сергеевна отправляла Евгения восвояси и, намотав на голову чалму из полотенца, шла в душ смывать с тела засыхающие потоки спермы.
Теперь этот знакомый, жадный взгляд мужчины, она увидела в глазах сына. «Мальчику надо расслабляться, — вновь подумала она, – Иногда…».
Елена Сергеевна почувствовала, как все ее тело вдруг стало легким. Она решительно подошла к табуретке у кухонного стола и села на ней лицом к стене. Антон смотрел на нее широко раскрытыми глазами. Елена Сергеевна взялась с обеих сторон за подол юбки и подтянула ее вверх. Матово засветились ее полные, обтянутые капроном, красивые колени. Глаза Антона уже вылезали из орбит.
— Антоша, — проговорила Елена Сергеевна низким, ласковым голосом, – Антоша, иди сюда…
Антон шагнул к матери, упал на колени. Он поднял свои умоляющие глаза на мать. Елена Сергеевна мягко, ободряюще улыбалась. Антон уткнулся лицом в колени матери, вдыхая опьяняющий запах женской кожи, поднимающийся через тонкую сетку капрона. Юноша принялся целовать колени матери. Его руки легли на лодыжки Елены Сергеевны и обхватив их, стали подниматься выше, лаская и гладя точеные икры.. Задыхаясь от возбуждения, с бешено колотящимся сердцем, юноша гладил и пожимал колени матери, целовал, гладил и вновь целовал. Опьянев от возбуждения, Антон стал подниматься выше, целуя сомкнутые женские бедра уже выше коленей. Елена Сергеевна приподняла юбку повыше, позволив Антону достичь новых возбуждающих высот. Она ласково поглаживала сына по голове. Антон сопел, часто и возбужденно дышал. Елена Сергеевна почувствовала, что подошло время для концовки, и концовки эффектной.
Она шевельнула правой ногой в туфельке на шпильке. Затем приподняла правое колено, одновременно отводя в сторону левое. Антон, открыв рот, смотрел матери под юбку. Ему сразу стали видны полные, упругие бедра женщины, возбуждающе охваченные тонкими чулками, с темными резинками наверху, за которыми виднелась атласная белая кожа и бесстыдный желтенький треугольничек трусиков. Нога Елены Сергеевны безошибочно нащупала кончик возбужденного юношеского члена в промежности у сына, под брюками. Лакированная туфелька заелозила по мальчишеским брюкам. Антон почувствовал, как тонкий каблучок-шпилька вонзился в основание мошонки. Антон ахнул, подался вперед, навстечу острой туфельке, причиняющей боль и оргазм одновременно. Схватив за подол и подняв его, Антон бурно кончал, заглядывая матери под юбку и взвизгивая от движений лакированной туфельки, причиняющей сладострастную боль.
Елена Сергеевна дождалась, пока юноша не перестал вскрикивать и дергаться. Он уткнулся в колени матери и поскуливал, тяжело дыша. Ласковые руки матери успокаивающе ерошили его коротко постриженные волосы. Крепко взяв сына за голову, Елена Сергеевна твердо посмотрела сыну в глаза.
— Антоша! Ты должен поступить в университет. И у тебя будет тогда все. Ты слышал? Если не сдашь, то тебя заберут в армию, и у тебя вообще ничего не будет… Ну все, все! Ты – умница… Сейчас же поешь. Ты понял? Ну, я пошла.
Хлопнул английский замок, и постукивание каблучков затихло. Антон всхлипывая, стоял на коленях, опустив голову на табуретку. Его левая штанина была мокра насквозь.
***
Евгений Александрович снял для сына квартиру в республиканском центре, где был университет, в который поступал Антон. Елена Сергеевна нервничала, заваривала успокаивающие сборы. Приближались вступительные экзамены, и она почти полностью потеряла сон от волнений.
В первый же день экзаменов, вечером, позвонил Антон.
— Я сдал математику письменно. На отлично! – сообщил он.
Елена Сергеевна внезапно успокоилась. Тем не менее, он ходила как в трансе до тех пор, пока сын не позвонил в последний раз. Все экзамены были сданы на отлично. Елена Сергеевна заплакала.
— Мама, завтра будут официальные результаты и зачисление.. Ты приедешь?
— Да, сынок, конечно! Конечно, я приеду! Встретимся в университете…
— Вот мать, сын-то у нас, а? Эх, и молодец же! Поздравь его от меня, обязательно! – восторгался Евгений Александрович..
Радостная Елена Александровна встретила сияющего Антона около учебного корпуса, и крепко поцеловала в обе щеки. Оживленно переговариваясь, они вошли в большую аудиторию университета. Увлеченные разговором, они поднялись на самую «камчатку». Декан факультета зачитал список зачисленных. Антон был одним из первых.
У Елены Сергеевны окончательно отлегло от сердца. Она вдруг обратила внимание на то, что сын сидит в неподвижной позе, как-то неестественно выдвинув локоть.
— Эй, что ты там прячешь? – прошептала она, — давай, показывай!
Антон, густо покраснев, убрал локоть. Елена Сергеевна непроизвольно фыркнула. На парте красовался рисунок, выполненный шариковой ручкой.. На рисунке с несомненным искусством были изображены женский и мужской половые органы в состоянии коитуса. Эрегированный мужской орган наполовину входил в женскую вагину из положения «сзади». Все детали были тщательно прорисованы, даже волосы на половых губах и мошонке были выполнены искусными ударами шариковой ручки. Под рисунком были каллиграфическим почерком написан стишок. Елена Сергеевна несмотря на явное смущение сына, хихикая, громким шепотом стала его читать:
"Ебаться хочешь? – Делай так:
Бросай девчонку на топчак,
Ей выше платье задирай,
И с ног ее трусы снимай.
Что делать дальше – сам поймешь,
Когда ей хуй в пизду воткнешь."
— Да сын… Вот они какие, твои университеты… — Елена Сергеевна почти хрюкала от смеха и нервной разрядки. Декан у доски, что-то рассказывающий, удивленно посмотрел на нее. Елена Сергеевна, как девчонка, зажала рот ладонью и склонилась над партой.
Антон, тоже сдерживая смех, по-дружески похлопал ее по спине. Затем, обнимая, положил руку на плечо. Они оба замерли. Елена Сергеевна почувствовала, как рука Антона поглаживает бретельку ее лифчика. Елена Сергеевна, слегка наклонившись вперед, поставила локотки на парту и положила подбородок на сжатые кулачки. У нее вдруг опять появилось ощущение необычной легкости в теле, от неожиданной мысли: «Время отдавать долги!». Она улыбнулась, и эту улыбку никто не заметил.
Левая рука Антона уже опустилась ниже и незаметно поглаживала ее лифчик. Затем Антон осторожно убрал руку и положил ее на колено Елены Сергеевны. Она сидела не шелохнувшись. Пальцы Антона потянулись ниже, затем тихонько поползли вверх. Его рука осторожно сдвигала вверх край юбки и принялась поглаживать колено.
Елена Сергеевна беззвучно улыбалась. Она поймала себя на том, что ей было приятно. Приятно оттого, что умница сын выполнил свою задачу. Приятно оттого, что она сейчас отдается сыну в награду за его успех. Приятно оттого, что это фактически происходит на глазах у всех, на глазах у пожилого строгого декана.
Левая рука Антона, осторожно поглаживая, лезла по правому бедру Елены Сергеевны все выше. Он попробовал просунуть пальцы в гладкую горячую капроновую щель между бедрами матери. Елена Сергеевна опустила левую руку и слегка погладила пальчиком руку сына. Антон расценил это как предупреждение и на некоторое время замер. Затем опять принялся поглаживать внутреннюю часть бедра матери, постепенно погружая руку в возбуждающую глубину горячих, шелковых, подрагивающих бедер.
Елена Сергеевна подумала, что если сейчас провести пальчиком по вздутой штанине Антона, там, где прячется самый кончик его юношеского члена, осторожно через брюки подвигать чувствительную розовую кожицу, он обязательно взорвется горячим фонтанчиком спермы, пробивающейся через ткань брюк… Нет, так не годится. Нужно расстегнуть ему ширинку и достать член. Она представила, как это выглядит со стороны. Мать и сын сидят и внимательно слушают ректора. У сына на лице – краска от волнения. Мать подперла щеку правой рукой. Левой не видно. Заметно, как подпрыгивают ее груди в лифчике, когда ее рука поднимается вверх, чтобы собранными в щепотку пальцами натянуть и вновь сдвинуть крайнюю плоть на головке члена… Вверх – вниз… Вверх – вниз… Затем сын запрокидывает голову и закрыв глаза, корчится то ли от смеха, то ли от непереносимой боли…
Платок! Сначала надо достать носовой платок, чтобы не запачкать костюм у мальчика… Она потянулась к сумочке, и в этот момент вздрогнула от неожиданного шума. Абитуриенты и их родители вставали и выходили из аудитории. Антон испуганно убрал руку. Он нерешительно приподнялся. Выпрямиться ему было трудно: мешал в брюках твердый негнущийся член.
— Посидим еще! – предложила Елена Сергеевна. Она завязала разговор об отце, о том как он рад и горд, о соседях и так далее. Минут через десять возбуждение у Антона прошло, и они вышли из опустевшей аудитории.
***
Снятая Евгением Александровичем однокомнатная квартира была недалеко от университета. Мать с сыном вошли в нее и закрыли дверь. Антон снял туфли. Елена Сергеевна осталась стоять в своих туфельках на шпилька. Она нежно обняла сына и прижала его к груди.
— Мама обещала: у тебя будет все. Ты хочешь?
— М-м-м, да… Конечно, мама!..
— Ну, проходи в комнату, раздевайся. Мама сейчас сбегает в туалет…
Антон снял пиджак. Он сидел в кресле и напряженно слушал, как в ванной по плитке постукивают мамины каблучки. Неожиданно у него опять началась эрекция.
Елена Сергеевна в туфельках, но уже без чулок, вошла в комнату. Она села на кровать Антона и вдруг неожиданно произнесла:
— Ебаться хочешь?
Антон подпрыгнул.
— М-м-м… Мама?!
— Ебаться хочешь? Ну?!
— Д-д-а…
Елена Сергеевна легла на постель, и глядя в потолок, продекламировала:
"Делай так. Бросай девчонку на топчак.
«Ей выше юбку задирай…»
Она посмотрела на сына и повторила с нажимом:
— Ей выше юбку задирай… Ну! Ну?
Антон встал с кресла и, как лунатик, подошел к кровати. Идти ему было трудно: член в штанине совершенно не гнулся. Он стоял и мялся в нерешительности.
— Ей выше юбку задирай, — как учительница у доски, приказала Елена Сергеевна.
Антон наклонился и прижался лицом к материным ногам. Елена Сергеевна закусила губу. «Мальчику не нужна романтическая влюбленность. Мальчику нужна физиология.»
— Антоша… Ну? «Ей выше юбку задирай…» Вот… так… молодец…
Антон, не отрывая лица от обнаженных ног матери, с двух сторон задирал матери юбку, уцепившись за нее большими пальцами. Елена Сергеевна приподняла зад. Антон резко толкнул юбку вверх и выпрямился. Елена Сергеевна лежала перед сыном с юбкой, задранной до пояса. На ней были тонкие облегающие импортные белые трусики в цветочек, по блату доставшиеся от знакомой фарцовщицы.
— И с ног ее трусы снимай…
Дрожащие, холодные как лед, руки Антона пролезли с боков в трусики и потянули их вниз. Елена Сергеевна вновь приподняла свою попу. Ее бедра всплыли навстречу охваченным паникой глазам Антона. Он уставился на аккуратный треугольный лобок матери, покрытый жесткими вьющимися волосиками.
— Совсем, совсем снимай, Антоша…
Трусики зацепились за пряжку правой туфельки, и так и остались висеть там. «На троечку!» – цинично захихикал внутренний голос у Елены Сергеевны.
— Что делать дальше – сам поймешь, — продолжала инструктировать Елена Сергеевна.
Антон, торопливо рвал пуговицы на рубашке. Внезапно застеснявшись, он отвернулся, стягивая брюки. Наступил на штанину и упал. Грудь Елены Сергеевны тряслась от беззвучного смеха. Антон, насупившись, отшвырнул брюки и слегка согнувшись подошел к кровати. Здесь он выпрямился. Член его совершенно окаменел и торчал как дротик. Он нерешительно, стараясь не касаться тела матери, стал залезать на постель. Он нескладно встал на четвереньки сбоку от матери. Елена Сергеевна закинула руки за голову.
— Когда ей хуй… — бархатным голосом произнесла она.
Антон вздрогнул. В их интеллигентной семье никогда не произносили ТАКИХ слов. Услышать же такое слово из уст матери было для него сильным потрясением.
— Когда ей ХУЙ! – произнесла Елена Сергеевна властно.
Антон перекинул ногу через тело матери и лег на него. Голые ноги Елены Сергеевны торчали под голыми ягодицами сына. Елена Сергеевна запустила пальцы в шевелюру Антона и слегка поерзала под ним..
— Хуй, хуй, хуй, — повторяла она..
Ягодицы Антона приподнялись, затем стали опускаться. Закрытая крайней плотью залупа сына нырнула в темные джунгли на лобке матери.
— В пиз…ду! – глухо застонал он в ухо матери, — в пиз…ду… В ПИЗДУ!
Елена Сергеевна не успела сообразить, что присходит. Антон терся членом о ее волосатый лобок. Он тяжело и прерывисто дышал, горячее молодое тело с напряжением прижималось к телу матери. Антон онанировал. Он не знал другого удовольствия. Елена Сергеевна не успела что-либо предпринять, как Антон уже неудержимо задергался на ней, исторгая невиданное количество спермы на ее и свой живот. Потом он неловко сполз к стенке и затих.
Елена Сергеевна встала и быстро побежала в ванную. Юбку она держала на поясе, чтобы не завозить ее в сперме. Вернувшись, она застала сына на постели. Он лежал, завернувшись в одеяло и тихо плакал.
— Ну что ты, сынок! – повторяла она, гладя голову Антона.
— Я не смог! – всхлипывал сын, — я импотент! Я так люблю тебя! Я теперь не хочу жить…
Елена Сергеевна быстро взяла ситуацию в свои руки.
— Вот тоже, трагедию выдумал. Ты сильный, здоровый парень.. Посмотри, я чуть не утонула в твоей сперме. А у мужчин это всегда так. Если у них долго не было женщины, то они очень быстро кончают. А у тебя – сам подумай – женщины целых семнадцать лет не было…
Они оба засмеялись.
— Сходи в ванную. Помойся. Помойся как следует, понял? И обратно приходи.
Антон вышел из ванной с обернутым вокруг талии полотенцем. И полотенце явственно оттопыривалось. Елена Сергеевна поднялась на ноги.
— Ложись. Я приду сейчас.
Через несколько минут Елена Сергеевна вновь появилась перед сыном. На ней была только знакомая Антону сиреневой комбинации, чулках и туфельках. Антон смотрел на мать с восхищением и жадностью.. Елена Сергеевна решила все сделать сама. Она быстро сорвала с сына полотенце, взобралась на постель и, упершись руками в плечи юноши, взобралась на него. Коротенькая комбинация сразу же задралась, обнажая чудесные полные ножки сорокалетней женщины, обтянутые полупрозрачными чулочками. Елена Сергеевна не спеша взяла в руки возбужденный половой орган сына и преодолевая упругое сопротивление, разогнула его. Она приподняла зад, пристраивая твердую плоть сына у себя между ног. Затем ее полная попка плавно опустилась. В комнате раздался юношеский стон, плавно переходящий в мужской.. Ягодицы Елены Сергеевны опустились на крупные, твердые яички сына. Она забрала его девственность…
То, что происходило далее, больше напоминало танец, чем банальный половой акт. Елена Сергеевна, удерживая в руках член сына, раскачивалась на нем, вводя в свое влагалище только раздутую от возбуждения фиолетовую головку.. Был слышен мягкий шелестящий звук. Антон охал. Он вцепился в тяжелые груди матери, изгибался, пытаясь дотянуться до них губами. Он пытался войти глубже в источник своего нового наслаждения, он отрывал от постели свои бедра, но его прекрасная наездница предвосхищала его попытки, и член юноши почти не двигался во влагалище матери. Его руки принялись гладить бедра в чулках, колышащиеся перед ним. Он пытался дотянуться до ее попы, но Елена Сергеевна не позволила.
В какой-то момент Антон ахнул. Член его на мгновение застыл, затем окаменел еще больше, затем дернулся, с натугой выплюнув порцию спермы между половых губ матери. Елена Сергеевна вновь опустилась на яички сына. Она скакала на сыне, бедра которого подбрасывали ее вверх. А внутри нее извергался гейзер густой, горячей, молодой спермы.
***
Антон был счастлив. Он впервые почувствовал себя мужчиной. Они лежали с матерью обнявшись, и Антон повторял: «Мама, я так тебя люблю! Я так люблю тебя, мама!».
Елена Сергеевна не смогла противиться своим чувствам.. Она задумывала себе роль секс-инструктора, секс машины.. Но ей стало ясно, что роль механизма ей не удалась. Она была любима, и все что было в ней женского, не могло противиться этому.
Елена Сергеевна осталась у Антона. Вся ночь прошла в почти непрерывных взрывах страсти. В полусне, Елена Сергеевна чувствовала, как сын залазит на нее, нежно разводит ей ножки, входит в нее. Машинально, в полубезумии, она начинала двигать тазом, ее лобок терся о твердый лобок сына, его мускулистые бедра несокрушимо двигались между ее нежных бедер. Ее пальцы впивались в его спину, помимо воли принимались гладить и мять горячие, потные ягодицы сына, слыша его восторженные стоны.
Встав утром, она с удивлением увидела себя помолодевшей и счастливой. Пока Антон спал, она оделась и поехала домой. До следующих выходных.
Часть 2.
Антон с всегда с нетерпением ждал приезда матери. Он становился все более опытным любовником. Он никогда не принуждал свою любимую, он был силен и нежен. Некоторые вещи нравились Елене Сергеевне, они возбуждали ее, пробуждали ее – новую, к новой и светлой жизни. Елена Сергеевна помнила, как однажды сын усадил ее в кресло и принялся целовать ее ноги в чулках, как он обычно делал, и как это нравилось им обоим. Ей нравилось, когда горячие губы достигали ее голой чувствительной кожи над чулками. Но далее произошло неожиданное для Елены Сергеевны. Сын ловко сдвинул в сторону ее трусики, потянул за бедра на себя, И Елена Сергеевна вдруг почувствовала, как в самом ее чувствительном месте заелозил горячий любвеобильный язык сына. Она непроизвольно