Учительница "первая" моя. Урок четвертый - физика

     
Она сидела в подземном гараже своего шикарного трехэтажного особняка на водительском сидении элитного «лексуса». Пальцы правой руки нервно барабанили по рулю, и три брильянтовых кольца брякали друг по другу в такт дроби, переливаясь всеми двенадцатью каратами. Стрелки на приборной доске показывали без пятнадцати час.
     Дверь была давно открыта, но обладательница всей этой роскоши почему-то не решалась выходить из авто. Женщина тупо смотрела на рекламный плакат, зачем-то прилепленный на стену, но не видела его содержания.
     Женщину звали Пенни. Вернее ее имя было — миссис Роджер Пи Маскелл. Но все называли ее так, как нравилось ей. Так, как просила называть ее она сама. И попробовал бы кто-нибудь не прислушаться к ее просьбе!
     Вообще-то, в маленьком Дагенхеме находилось не много людей, готовых поспорить или, не дай Бог, перечить ей. Талантливая деловая Пенни уже давно захватила этот город. Молодая и чрезвычайно энергичная женщина, приехав сюда одиннадцать лет назад после второй неудачной беременности, положила начало своей карьере, устроившись преподавателем физики в одну из четырех местных школ. Тогда она бежала из скучного Ливерпуля, где все думают только о Биттлз, футболе и наркотиках, и не строила планов на свое будущее. Еле-еле оставшаяся в живых, чуть только выскочив из больницы, Пенни схватила в охапку семилетнюю дочь и бросилась на вокзал, оставляя позади ублюдка мужа, дешевых подруг и могилу родителей. Тогда она меньше всего думала о карьере, деньгах и славе. Тогда у нее была только одна мысль — бежать! Бежать, куда глаза глядят, найти место, где ее не знает никто. Работать, воспитать дочь. Жить своей жизнью. Жить!
     Но за одиннадцать лет ценности менялись. Сейчас Пенни уже и не вспоминала ту комнатенку в школьном общежитии, в которой она поселилась с маленькой Сюзанной, и которая была в два раза меньше ее нынешнего бассейна. За это время беглянка успела стать сначала председателем школьного совета, затем директором школы. Еще через год она, продав родительский дом в Ливерпуле, выкупила за бесценок здание бывшего колледжа, отремонтировала его и поспешила открыть двери для будущих студентов. Сначала дело шло плоховато, но потом ей удалось выиграть тендер на поставку абитуриентов в Кембридж, и с тех пор Пенни не знала нужды.
     Умело развивая бизнес, женщина уже владела супермаркетом, двумя мойками машин и восемнадцатью киосками по продаже газет и журналов, не говоря уже о самом колледже. Как она все успевала, знает один Господь Бог, но денег у нее было навалом, дочь училась в ее учебном заведении, а сама Пенни была главным гостем на всех городских собраниях, праздниках и приемах. В городке поговаривали, что Пенни еще не стала мэром только потому, что ей нет сорока, и она не может баллотироваться. Короче говоря, Дагенхем лежал у ног предприимчивой женщины, которая жила в самом шикарном доме города, а по понедельникам все еще преподавала физику в школе, где когда-то была директором.
     Но и это еще не все. Пенни, кроме всего прочего, была еще и красива. Из-за того, что она родила очень рано, ее тело до сих пор сохраняло соблазнительные черты двадцатипятилетней прелестницы. В свои тридцать пять, Пенни обладала ничуть не отвислой грудью второго размера очень красивой формы. Семидесятисантиметровая талия переходила в жутко соблазнительные бедра, а рыжие чуть вьющиеся волосы настолько соблазнительно обволакивали плечи и лопатки, что ни одно животное мужского пола не могло оторвать от такого зрелища своих, полных пошлых мыслей, глаз.
     Но мысли оставались мыслями. Постепенно Пенни стала чувствовать, что мужчины все чаще стали сторониться ее. Маленький город не мог быть поставщиком большого разнообразия в кавалерах. Сверстники потихоньку переженились на невинных местных девушках. Более опытные, и давно женатые мужи, даже и не пытались заигрывать с Пенни, зная ее хватку. Заезжих ловеласов и повес в крошечный Дагенхем не заносило. Круг замкнулся, и Пенни осталась одна. Последним ее любовником был журналист, который приехал из Ньюкасла, чтобы писать статью о колледже Пенни, на ее же деньги. Он четыре дня писал материал, а Пенни четыре ночи трахала его так, что стекла дребезжали. Наконец, бедный парень закончил свой опус, и, наградив Пенни странной фразой: «Если б я знал, то сказался бы гомосексуалистом», отвалил на автобусную станцию.
     Было это четыре года назад, и знай тогда Пенни, что это была последняя ее страсть, то она, наверное, повесилась бы сразу. Четыре года! Четыре года славы, успеха, огромных прибылей и полного отсутствия всякого секса. Она даже не могла воспользоваться услугами «мальчиков по вызову», так как на следующий день обе газетки этой ненавистной деревни вышли бы с ее фотографиями на первой странице и надписями, типа «Первая леди Дагенхема тратит свои деньги на юных альфонсов».
     Нет, ну конечно, она могла бы уехать куда-нибудь отдохнуть, перетрахать там всех и каждого, и вернуться обратно. Но будучи женщиной не глупой, Пенни прекрасно осознавала, что это — не выход. Что вернувшись, она будет чувствовать себя еще хуже. Выход был один — искать кого-то здесь. Пенни уже перепробовала разные подходы. Она сделала запрос в администрацию города, чтобы ей сообщали обо всех разводах. Девушка, сидевшая за столом странно посмотрела на нее, но ничего не сказала. Через два месяца Пенни позвонила ей и грозным голосом поинтересовалась, почему та не выполнила ее просьбу. В ответ она услышала испуганный писк, сообщивший ей, что ни за последние два месяца, ни за предшествующие им два года в Дагенхеме официальных разводов не было. Но коли таковые будут, девушка обязательно ей сообщит. Пенни извинилась, и со словами: «Проклятая деревня», повесила трубку.
     Другая ее попытка найти спутника жизни обернулась такой же неудачей. Пенни решила, что не плохо бы поинтересоваться в местной гостинице, часто ли сюда переезжают люди на постоянное жительство. Через подставных лиц, она выкупила копии приходных книг отеля, и провела следующие две ночи в изучении сроков квартирования мужской части постояльцев. Результат ошеломил ее. За последний год ни один заезжий мужчина не останавливался в Дагенхеме более, чем на два дня. Теперь Пенни была уверена, что она была последней гастролершей, решившей остаться в этой дыре насовсем. А было это, как мы знаем, одиннадцать лет назад. В припадке ярости женщина сожгла в камине ненужную кипу бумаги, а потом проплакала весь остаток раннего апрельского утра.
     Третий и последний удар, добивший ее окончательно, случился только что. Позавчера ночью Пенни, отдрачив себя до ломоты в кистях, но так и оставшись неудовлетворенной, находясь на грани истерики, вызвала к себе своего менеджера по экономике (кстати, отца трех детей). Когда тот приехал в полтретьего ночи, она заявила, что ей надоел Дагенхем, и что она готова продать все свое имущество и уехать отсюда. Ему надлежало быстро подсчитать, сколько это может стоить, и изучить предполагаемый круг покупателей. «Свободен», буркнула Пенни, после чего менеджер с поклоном удалился.
     И вот час назад он выдал ей заключение, которое вогнало сознание тридцатипятилетней красотки в состояние глубокого шока:
     - Да, миссис Пенни, — сказал менеджер, — ваше состояние, включая бизнес и недвижимость, на сегодня стоит чуть более восемнадцати миллионов фунтов. Дела, которые Вы ведете, приносят Вам около семисот пятидесяти тысяч фунтов-стерлингов в год. Но есть одно «но»... Дело в том, что продать все это за более-менее приемлемую цену Вы не сможете. За целые сутки мы смогли получить целых сорок два предложения по покупке всего Вашего бизнеса. Но самое дорогое предложение, поступившее из Лондона, было миллион с четвертью фунтов за все, включая колледж и дом. Пожалуй, если наш отдел еще недельку повозится с этим, нам удастся поднять цену до полутора миллионов, но не более того. Я сожалею. Видите ли, сейчас вложить деньги в свой бизнес намного выгоднее, чем выкупать чужой. Проклятые лейбористы..., — Менеджер уже был готов изложить Пенни свое видение современной английской макроэкономики, но женщина жестом остановила его. Она вдруг покрылась пунцовой краской и тяжело опустилась в кресло. Десять минут, в течение которых менеджер и не думал пошевелиться, Пенни переживала все услышанное, а потом, достав чековую книжку, сказала:
     - Послушайте, Майкл. Забудьте все то, что я просила. Я остаюсь здесь. А чтобы Вам было легче все забыть — вот. — Женщина подписала чек на десять тысяч и вручила его менеджеру. Тот поклонился, и Пенни, на неверных ногах, поплелась прочь из комнаты. Дойдя до двери, она не поворачиваясь бросила: «Меня сегодня больше не будет», и, следуя по офисному коридору, погрузилась в самые черные мысли.
     Теперь Пенни сидела в машине и раздумывала над создавшимся положением. Она не выходила из «лексуса». Ей просто нечего было делать дома. Заснуть она бы сейчас не смогла. Есть тоже не хотелось. Конечно можно было бы пойти и еще разок поласкать себя, но настроение явно не располагало к этому. К тому же, Пенни была из тех женщин, которым мастурбация не приносит ничего, кроме слабого поверхностного оргазма.
     Если бы хоть дочка была дома, можно было бы поговорить с ней, но Сюзанна конечно же еще в колледже. Она придет только к четырем. Эх!
     Пенни глубоко вздохнула и стала вылезать из лимузина. «Может быть по телевизору есть что-нибудь?», с надеждой подумала женщина, прекрасно осознавая, что, скорее всего, обманывает себя. Она щелкнула дистанционкой, закрывая плавающую дверь в гараж, и поплелась по лестнице вверх.
     Она не стала останавливаться в зале первого этажа, а сразу направилась в свою комнату — переодеться. В конце концов, раз уж у нее сегодня случился первый за месяц полувыходной, то его надо использовать рационально. И вот еще что! Надо принять ванну. Настоящую. Господи! Она не лежала в ванной уже лет пять. Все время этот проклятый душ.
     Пенни похвалила себя за эту идею. Побольше пены, побольше ароматных масел и можно лежать в горячей воде сколько душе угодно. Здорово!
     Решив, что в ванну она отправится немедленно, Пенни пошла в свою комнату за халатом. Плохое настроение куда-то в миг улетучилось, и женщина даже стала напевать про себя любимую «Crying in the rain». Но, вдруг...
     Дойдя до третьего этажа, Пенни отчетливо услышала чьи-то голоса. Говорила девушка приятным молодым сопрано, а ей отвечал тоже женский, но очень низкий фальцет. Прислушавшись, хозяйка Дагенхема поняла, что звуки идут из открытой двери, ведущей в маленький зимний сад, который, как раз, нависал над бассейном за домом. Ей показалось, что один голос она уже слышала раньше — тот, который звучал поглуше. Слов она не разобрала, но сама по себе ситуация была крайне необычной. Это заставило Пенни выйти в оранжерею, чтобы посмотреть — кто там.
     Аккуратно ступая по коврам, женщина подошла к краю парапета, стараясь остаться не замеченной. Теперь она уже отчетливо слышала фразы, лившиеся снизу. Знакомый фальцет говорил:
     - Да, ничего особенного. Он даже не поинтересовался тем, как тебя зовут.
     - Черт. Ну, бывает же такое, — ответствовало сопрано, в котором звучали нотки разочарования, — первый раз в жизни понравился мужик, и на тебе...
     - Господи, ну, перестань. Тебе же не тридцать лет, а восемнадцать. Успеешь еще.
     - Нет, ну, конечно. Я особо не расстраиваюсь, но он такой классный..., — обладательница сопрано мечтательно вздохнула. Может, нам по пивку? Как ты, Сюзанна?
     - В принципе — можно. Раз уж мы, все равно, прогуливаем, то хоть не зря проведем время.
     В последнем голосе Пенни узнала свою дочь. Она уже осмелела настолько, что приподнялась над перилами, и теперь могла видеть три пары женских ног, вытянутых на роскошных бархатных лежаках, стоящих вдоль бассейна. Четвертый лежак был свободен. «Значит, их трое и они прогуливают колледж. Заразы. И это — в июне, за две недели до экзамена», подумала Пенни. Теперь она вспомнила тот фальцет. Он принадлежал однокласснице, а теперь и сокурснице, ее дочери — самой близкой ее подруге — Ами. Здоровущая, крепко сбитая девушка, четыре года занимавшаяся греблей, с немного грубоватым лицом и хорошо развитыми плечами. Пенни всегда поощряла дружбу Сюзанны с этой девчонкой. Ами была целеустремленная, веселая, из хорошей интеллигентной семьи. Она всегда умела добиваться того, чего хотела. Это было, как раз, то качество, которого явно не хватало ее дочери, и Пенни надеялась, что Сюзанна научится ему у своей лучшей подруги.
     Когда Ами решила поступать в колледж вместе с Сюзанной, которой не приходилось выбирать, Пенни даже обрадовалась этому. В конце концов, неизвестно, как примут сокурсники дочку владелицы заведения. А имея такого сильного союзника, как Ами, Сюзанне было бы намного проще адаптироваться.
     Именно так и произошло. Ами моментально сплотила вокруг себя весь цвет группы, а так как Сюзи была ее лучшей подругой, то и она не стала изгоем. Пенни вспомнила все это и решила еще немного приподняться. Все равно, девушки не смогут увидеть ее, так как смотрят в сторону бассейна. Она, конечно, еще немного послушает их разговор, а потом устроит им нагоняй за прогул. Пенни стала вылезать из укрытия. Теперь ей открылся полный обзор на лежащих внизу. Женщина немного прикрыла глаза, привыкая к яркому солнцу, которое раньше закрывал большой лист псевдотропической лианы, а когда она снова открыла их, то была поражена — лежащие девушки были полностью голыми.
     Больше всего бросалось в глаза прелестнейшее изваяние той подруги, которую Пенни не знала. Это была просто потрясающая девушка. Шикарная блондинка с прямыми волосами до плеч, лежала, чуть раздвинув ноги. Ее небольшая, но очень притягательная грудь буквально светилась шелковой кожей вокруг очень больших, размером с небольшое яблоко, кружков, в центре которых торчком стояли, конусной формы, сосочки. Треугольник светлых густых волосиков, соединяющий паховые впадинки, чуть завивался и переходил в небольшой разрез на том месте, где должны начинаться половые губки. Там волосики были сбриты, но Пенни не удалось обнаружить клитора, хотя у нее было хорошее зрение, а от девушки ее отделяло всего-то метров пять. По всей видимости, этот бугорок был аккуратно спрятан между мясистыми половинками промежности, которые заодно скрывали и большую часть розовых лепестков. На стройных ножках девушки блестели капельки невысохшей воды, делая студентку еще более соблазнительной. Пенни никогда не была лесбиянкой, но даже она по достоинству могла оценить такую красоту. Правда, лица новой подруги ее дочери, она пока не могла рассмотреть.
     Дальше лежало, разморенное купанием и солнцем, тело ее прогульщицы-доченьки. Сюзанна, конечно, проигрывала своими внешними данными новой подружке, но так же была хороша. Она пошла в мать, и Пенни всегда очень гордилась внешностью своего дитя. Сюзи была не высокого роста, очень миниатюрная, с задорным круглым личиком и рыжими кудряшками до плеч. Мать всегда старалась обращать внимание на созревание Сюзи. Конечно, она не могла уделять этому много времени, но Пенни и представить не могла, что созревание уже давно закончилось. Теперь она смотрела на свою обнаженную дочь (наверное, впервые за последние лет шесть) и не переставала удивляться ее женственности. Оказалось, что грудь у Сюзи давно переросла ее собственную. Она была той же, что и у Пенни, обтекаемой формы, и с очень приятными маленькими сосочками светло-розового цвета. Но больше всего Пенни поразили бедра дочери. Они были очень редко встречающегося вида, когда мышцы образуют нечто вроде сердечка от талии до колен, и так ровно обтекают все косточки, что создается впечатление неземной правильности форм. Все это венчала аккуратная треугольная дырочка, между ляжками и промежностью, над которой поблескивал коричневатый пушок. «Такие бедра рисуют в японских порномультиках», подумала гордая мать.
     На фоне своих соблазнительных подруг, Ами выглядела просто дурнушкой. Почти двухметровая дородная девица, с накаченными мышцами туловища, и почти без груди, смотрелась, как вышибала, случайно попавшая в общество топ моделей. Пенни долго искала взглядом волосы у нее на лобке, но так и не нашла. Зато Ами явно превзошла всех своих подруг выпуклостями. Что соски, что клитор были у нее просто огромными. Торчащие из груди отростки были величиной с желудь, а бугорок над половыми губками формой больше всего напоминал клюв крупного орла потому, что был вздернут вверх, а с его кончика начинались спадающие тяжелые очень пухлые губы. «Таким инструментом можно трахать девушек, не хуже, чем членом», пронеслось в голове у Пенни.
     Тем временем, разговор у бассейна продолжался. Теперь говорила Сюзанна, голос которой был почему-то немного заговорщицкий:
     - Слушай, Кэрол. А ты и вправду первый раз влюбилась?
     - Я не буду отвечать тебе ни на какие вопросы, пока ты не принесешь обещанное пиво. — Равнодушным голосом ответила Кэрол.
     - Ну, ладно, ладно. — Сюзи со вздохом встала с лежака и направилась к холодильнику в кухне. Ами, тем временем, говорила:
     - Да, Бог с ним. Не расстраивайся. Да он просто дурак, если отказался от такого лакомого кусочка, как ты.
     «Действительно, дурак», подумала Пенни. Она уже поняла, откуда взялась эта Кэрол. Управляющий колледжа говорил ей, что к ним неожиданно приехала девушка из Бормута. Она закончила там один курс, но хотела потом идти в Кембридж, а из Бормутского колледжа туда принимали плохо. И девушка решила перебраться сюда.
     Ами, чтобы еще больше приободрить новую подругу, закончила свою фразу:
     - Он еще пожалеет, когда за тобой полгорода будет бегать.
     - Перестань, Ами. О чем ему жалеть-то? Просто я ему не нравлюсь. Я вообще никому не нравлюсь. Только придуркам, которые думают, что осчастливят меня тем, что трахнут на первом же свидании. О-о-о! Таких у меня было — как перхоти у пуделя. В результате..., — Кэрол вздохнула и замолчала. Появилась Сюзанна, которая раздала всем по бутылочке «Холстен» и улеглась обратно на лежак, приготовившись слушать. Пенни в оранжерее облизнула пересохшие губы.
     - И что — в результате? — Ами чуть приподняла голову.
     - В результате, я, как была целкой, так и осталась. — Пенни показалось, что крик Кэрол слышал весь Дагенхем.
     - Бог ты мой! Вот несчастье-то! — Запричитала Ами своим низким голосом, полным сарказма. — Между прочим, я вот до сих пор жалею, что я уже не девочка.
     - Почему? — Удивилась Кэрол.
     - Да, потому, что блажь это все. Во-первых, больно очень. Во-вторых, я и сама себе могу сделать куда лучше, чем так. Я даже кончить не смогла.
     Пенни удивилась откровенности разговора. Она всегда считала себя достаточно раскрепощенной в вопросах пола, но вести такие беседы с подругами никогда не решалась. Впрочем, подруг-то настоящих у нее никогда и не было.
     - Кончить? А вообще ты можешь кончить? — Кэрол никак не успокаивалась.
     - Могу конечно, — Ами удивилась такому вопросу, — а что тут сложного?
     - А вот я не могу. — Горечь лилась вместе с сопрано Кэрол. Казалось, она сейчас заплачет, и поэтому леди отвернулась и, приподнявшись над лежаком, сделала добрый глоток из бутылки. Остальные девочки почувствовали перемену в голосе. Сюзанна сразу напряглась и повернула голову в сторону блондинки. А Ами отреагировала еще кардинальнее. Она встала и, переступив через лежак плачущей подружки, села рядом с ней. Правая рука обняла девушку за плечи, а левая уже поглаживала коленку Кэрол. Ами приговаривала в такт ласкающей руке:
     - Ну, что ты, девочка моя. Ну, успокойся. Перестань плакать из-за этих проклятых мужиков.
     Пусть они сами из-за нас убиваются.
     - Что-то не очень похоже, чтобы они из-за нас убивались. — Кэрол держалась из последних сил, чтобы не зарыдать в голос, но слез она остановить не могла.
     - Нет, ну, правда. Заканчивай. Делов то всего и есть, чтобы кончать научиться. Ты сразу забудешь, что тебе нужны мужики. — Рука Ами, продолжая гладить Кэрол, стала забираться все выше. Теперь она охаживала внутреннюю часть ляжки всего в десяти сантиметрах от промежности. Подглядывающая Пенни не могла поверить своим глазам, а когда поверила, то ее сразу осенило. Мысль появилась вместе с холодным потом, выступившим у нее на лбу: Ами — лесбиянка. Господи, ну, конечно! Элементарно! И эта фигура, и привязанность Ами к ее дочери, и голос, и боль от совокупления, про которую девушка рассказала только что. Все сходится. Боже! Что же теперь делать? Пенни вспомнила, что в течение всей дружбы ее Сюзи с Ами, она говорила дочери брать во всем пример с ее подруги. Стараться быть на нее похожей. Учиться у нее всему...
     Теперь Пенни была на грани отчаяния. В том, что Ами уже успела соблазнить ее дочь, женщина не сомневалась ни секунды. Уж если девушка позволяет вести себя таким образом с недавней подругой, то переспать с Сюзанной у Ами были тысячи шансов. Теперь вопрос стоял в том, успела ли ее Сюзанна превратиться в полноценную лесби, или пока это только баловство? И если она успела, то что ей, Пенни, теперь делать?
     Ответ на свой вопрос хозяйка города смогла получить через пару минут. Пока самые черные мысли бродили в ее голове, Ами внизу оторвалась от Кэрол. Теперь девушка села на коленки перед новенькой, которая размазывала слезы по лицу. Ами взяла руки Кэрол в свои и, глядя в заплаканные глаза блондинки, мягким голосом сказала:
     - Давай — так, девочка! Ты сейчас перестанешь плакать и успокоишься, а я научу тебя кончать.
     Кэрол смогла только кивнуть. Она смахнула последнюю каплю со щеки, поправила растрепавшиеся волосы и уж слишком наивным голосом спросила:
     - Ладно, Ами. А как ты меня научишь?
     - Тебя это должно интересовать в последнюю очередь. — Голос Ами стал более серьезным.
     Успокойся и расслабься. И главное — ни о чем не думай. Закрой глаза и попытайся прислушаться к своему телу. Оно само лучше тебя знает, что ему нужно.
     - Я боюсь, — прошептала Кэрол, но, тем не менее, подчинилась. Она откинулась на поднятый край лежака и теперь застенчиво смотрела на свою подругу. Краем глаза, Пенни заметила, что ее Сюзанна не проявляет никакого беспокойства по поводу того, что сейчас должно произойти. Скорее, Пенни прочла во взгляде своей дочки неприкрытую заинтересованность. И это был ответ на ее вопрос. Ее дочь — розовая, и видимо — давно!
     Тем временем, Ами снова вернулась на край лежака. Она аккуратно и по-кошачьи вкрадчиво раздвинула ножки прелестницы Кэрол. Та лежала с закрытыми глазами и почти не сопротивлялась. У Пенни наверху перехватило дыхание. Она жадно следила за действиями Ами, а та занималась своим делом весьма профессионально. Руки уже гладили шелковую кожу девичьих ляжек. Ладони скользили вверх-вниз. Пенни представила себе, как ей было бы приятно, если бы она сейчас лежала на месте Кэрол, которая пока никак не проявляла свои ощущения. Сюзи встала со своего лежака и теперь стоя наблюдала за происходящим, а Ами уже добралась до промежности девственницы Кэрол, но пока не трогала самые важные зоны. Ее пальцы прогуливались по паху, чуть раздвигали половинки, скрывающие клитор и щекотали волосики на лобке. Пенни и теперь не удалось разглядеть клитор красавицы Кэрол — обзору мешали согнутые и раздвинутые ножки девушки, но Ами, сама того не зная, поспешила удовлетворить любопытство подсматривающей:
     - Бог ты мой! Теперь понятно, почему ты не научилась кончать сама. Где ты раздобыла такой маленький клитор? Бедненькая ты моя! Ну, ничего. Сейчас мы это поправим. — Казалось, что Ами разговаривает сама с собой, но она ни на секунду не останавливала своей любовной игры. Пальцы летали по интимным местам однокурсницы. Кэрол лежала не дыша, а две пары глаз — матери и дочери — сами того не подозревая, вместе следили за процессом обучения оргазму. Ами же смотрела прямо в лицо своей новой пассии, приговаривая ласковые слова.
     - Тебе хоть нравится? — Неожиданный вопрос Сюзанны резко контрастировал с ласковым, хотя и низким, голосом бывшей гребчихи.
     Видимо, Кэрол уже давно пребывала в состоянии блаженства, и лишь остатки ее девичьей стеснительности мешали показать свою настоящую реакцию на то, что с ней делала Ами. Услышав вопрос Сюзи, она, словно скинув пудовые оковы, сразу выгнула спину, и голосом, полным наслаждения, пролепетала:
     - Боже мой! Да. Да! Очень! Не останавливайся! — Теперь девушка, изгибаясь, двигала бедрами навстречу ласкающим опытным рукам, которые позволяли себе все больше и больше. — Господи, что со мной? Пожалуйста, Ами! Потрогай там. Еще, еще! Я не знаю. Все куда-то плывет! — Кэрол задохнулась, раздвигая ножки все шире и шире.
     - Ничего, моя лапочка. У тебя все получится. — Теперь Ами уже была полностью уверена в этом. Она прилегла на лежак рядом с соблазненной подругой и теперь от вожделенного местечка между ног у Кэрол ее отделяли сантиметров пятнадцать. Пальцы уже не разбрасывали свою энергию на большие участки. Теперь, когда девочка возбудилась, было бы глупо продолжать мучить ее начальными ласками. Пенни внутренне признала правильность действий Ами, которая вдруг пальцами одной руки раздвинула письку Кэрол, а средним пальцем другой просто нажала на малюсенькую кнопочку и стала натирать ее. Боковым зрением Пенни снова отметила, что ее красавицу-доченьку нисколько не смущало происходящее. Наоборот, Сюзи, видимо не желая оставаться, всего лишь, наблюдательницей, сделала кое-что, совершенно не укладывающееся в голове у ее матери. Девушка пододвинула свой лежак ближе к барахтающейся парочке, после чего села на него широко раздвинув ноги, и самым беззастенчивым образом принялась мастурбировать. Одной рукой она защемила правый сосок, а другой стала дергать себя за все выпуклости, которые только имели место у нее в промежности. Глаза Сюзанны все еще не отрывались от подружек, и Пенни, вдруг, поняла, что ей тоже хочется смотреть на Ами и Кэрол. Она боялась себе в этом признаться, но ей это нравилось. Да, да, нравилось! И кажется, она даже возбу...
     «Нет. Этого не может быть!» подумала Пенни. «Я не лесбиянка, и мне не нравиться на это смотреть». Сеанс аутотренинга был грубо прерван безумным криком снизу. А произошло вот что: Ами, которой так хотелось впервые осчастливить Кэрол, не удержалась и заменила палец своим языком. Оказалось, что одного прикосновения было достаточно — Кэрол взвыла и кончила. Конечно, Пенни не могла бы описать, что сейчас чувствовала новая подруга ее дочери, но уж понять, как той было хорошо, Пенни вполне могла. Она словно очнулась от спячки раздумий, в которую ее повергло поведение собственной дочери. А очнувшись, Пенни поняла, что и сама уже давно насквозь промокла!
     Совсем по-другому Пенни снова взглянула вниз на юных лесбиянок. Там Кэрол, до сих пор корчась после первого оргазма, обнимала и осыпала поцелуями Ами. Счастливая мужиковатая девушка снисходительно принимала от подруги ее неумелые ласки, растянувшись на лежаке. Сюзанна, уже оторвавшая руку от своего клитора, сидела, поджав под себя ноги. Кэрол прекратила зацеловывать бывшую спортсменку, и стала благодарить ее уже при помощи слов. Ежесекундно вздыхая, блондинка лепетала:
     - Спасибо, Ами. Боже! Это же невероятно. Такой кайф. Если бы не ты, я бы никогда не смогла.
     - Да, ладно, перестань. — Ами погладила Кэрол по волосам. — Когда-нибудь это должно было случиться. И потом, это еще совсем не все. Это — только начало.
     - Нет, Ами, нет! Ты даже не представляешь, как мне было хорошо. Лучше быть уже просто не может. И ты даже не знаешь, как я тебе благодарна. Что я только не делала, чтобы научиться этому. Но это все — не то. Совсем не так.
     - И что же ты делала? — Встряла в разговор Сюзанна.
     - Сюзи, милая! Да ты мне даже не поверишь, что я делала. Я такое пережила, а все оказалось так просто.
     - Чего это ты такого пережила? — Теперь уже и Ами была заинтригована. Обе старые подруги с вытянутыми лицами теперь смотрели прямо в лицо счастливой Кэрол, ожидая ответа.
     - Я к врачу ходила. Потом две недели пила какие-то таблетки, которые он мне прописал. А когда не помогло, он просто предложил меня трахнуть. Я еле убежала. Потом я специальной гимнастикой занималась. По сорок минут в день. Еще я в какой-то книге прочла, что сексуальность можно поднять травами, которые нужно добавлять в ванную. Я этой травой вся пропахла. Да еще много чего перепробовала.
     - Постой, постой! — Мозги Ами плавились от всей этой ерунды. — А просто подрачить ты не пробовала?
     Пенни, все еще подслушивающая, шестым чувством поняла, какой именно ответ сейчас услышит Ами из аккуратного ротика вдруг покрасневшей подруги. И она оказалась права:
     - Нет, не пробовала. Мне кажется, что это нехорошо. Мне мама говорила, что если я буду трогать писю, то потом не смогу рожать детей. А я очень хочу рожать..., — это признание потонуло в дружном хохоте Сюзанны и Ами. Девушки смеялись до упаду. Слезы брызгали из глаз дочери Пенни, а Ами держалась обеими руками за накаченный живот. Кэрол смутилась и замолчала, ожидая окончания такого сильного и дружного приступа. Пенни, после всего увиденного и собственной реакции на увиденное, наверху было совсем не до смеха, но и она не смогла сдержать улыбки.
     Отсмеявшись, Ами спросила:
     - Слушай, Кэрол. А как тогда ты собственно собиралась кончить. От чего?
     - Ну, как же? Я же целовалась с мальчиками. Во всех книжках написано, что женщины, когда целуются с мужчиной, испытывают легкий оргазм. А я даже легкого не могла испытать.
     Новый приступ смеха спугнул десяток воробьев, спрятавшихся от жары в тени молодого клена. Девочки заливались от души, а бедняжка Кэрол не могла понять, почему ее новые подруги так реагируют на то, что она никому раньше не рассказывала. Только те ощущения, которые ей только что подарила Ами, удерживали Кэрол оттого, чтобы вскочить и убежать. Тем временем, хохот закончился, и Ами снова спросила:
     - Извини, Кэрол. Ты не обижайся на нас. Просто мы немножко по-другому все это себе представляем. Позволь спросить, милая. Это в каких же книжках ты такую чушь прочитала?
     - Да, во многих. В «Анжелике», например. — Теперь настала очередь удивляться Кэрол. — Вы что, не читаете?
     - Да, нет. Мы читаем. Только не «Анжелику». — Сюзанна полотенцем вытирала слезы.
     - А что? — Спросила Кэрол.
     - Да, какая разница? Нам сейчас не об этом нужно поговорить. — Ами стала совершенно серьезной. — Лучше скажи, ты готова к тому, чтобы научиться кончать по-настоящему?
     - Ну, не знаю. Э-э-э. Наверное, готова. — Неуверенно ответила любительница женских романов, которая даже представить не могла, что такое «кончать по-настоящему».
     - Тогда, вот что. Запоминай три условия. — Для торжественности Ами повысила голос и положила свою руку на плечо теперь уже своей близкой подруги Кэрол. — Первое: ты навсегда забываешь свою дурацкую фразу «Лучше уже быть не может». Второе: ты делаешь то, что я или Сюзи тебе будем говорить. И третье: ты никому об этом не расскажешь. А чтобы тебе было проще согласиться, мы тебе кое-что сейчас покажем. — С последними словами, Ами встала с лежака и направилась в сторону улыбающейся Сюзанны.
     Пенни захотелось закрыть глаза или убежать. Потом ей захотелось спуститься вниз и разогнать всю эту тепленькую оргию. И еще ей захотелось закричать. Но ничего подобного она не сделала. Вопреки ее собственным желаниям, ее глаза расширились и уже никакая сила не могла оторвать их от разворачивающегося зрелища.
     А внизу ее лапочка-дочка уже раскрыла свои объятия навстречу Ами. Этому мужику без члена. Сюзанна вся подобралась, и теперь сидела, подавшись плечами вперед, а Ами, ни на секунду не отрывая взгляд от Кэрол, подошла к ней и села рядом.
     - Смотри! — Коротко сказала лесбиянка и одним ловким движением опрокинула малышку
     Сюзи в свои объятия, мгновенно найдя своими губами рот дочки Пенни. Сюзанна не сопротивлялась. Как раз, наоборот, она обвила своими женственными ручонками бычью шею подруги, и теперь страстно отдавалась ее Величеству — поцелую.
     У Пенни перехватило дыхание. «Вот сука!», подумала она, но эта мысль конечно не могла остановить Ами. Ее руки обшаривали податливое тело Сюзанны, которая уже дрожала от возбуждения. Миниатюрная девочка млела под натиском подруги, больше напоминающей королевского гвардейца с Трафальгар-сквер, нежели молодую студентку.
     Ами, тем временем, перешла от лица Сюзи к ее груди. Соски моментально подверглись вероломному нападению ядовитого языка, который за одну секунду заставил их затвердеть и увеличиться втрое. Девочка глубоко и шумно выдохнула. Откинув голову и закрыв глаза, Сюзанна теперь перестала обращать внимание на Кэрол, которая чуть не сломала свои прекрасные очи, стараясь ничего не пропустить. Впрочем, любовниц на соседнем лежаке это сейчас совсем не интересовало. Пенни увидела, как рука ее дочери легла на затылок лобызающей ее Ами и потянула голову подруги вниз. Это было последним шагом, который переполнил чашу терпения Пенни. Все произошло одновременно: не успела еще Ами опуститься к слезящейся от желания письке Сюзанны, как Пенни почувствовала, как какая-то судорога прошла по ее бедрам. Женщина еще успела увидеть, как язык Ами раздвинул пухлые губы ее дочки, а потом зажмурилась и, резко соединив колени, сильно кончила.
     Только секунд через десять легкое дуновение ветерка, охладившего сырые после оргазма трусики, привело женщину в чувство. Питая глубокое отвращение к себе, к дочери и, особенно, к Ами, Пенни потихоньку стала отползать к двери, убегая от сладострастных вздохов Сюзанны, доносящихся снизу. Женщине хотелось немедленно смыть с себя собственный позор, который, казалось, теперь останется с ней навсегда. Придя в свою комнату, будущий мэр Дагенхема стала сдирать с себя одежду. С трусами, хранившими влагу ее падения, она вообще не церемонилась, а просто порвала их пополам, и бросила под кровать. Лихорадочно шаря по шкафу в поисках полотенца побольше, Пенни на секунду остановилась, оглядывая содержимое внутренних полок и вдруг она поняла, что с ней твориться что-то неладное. Она не узнавала себя. Чего-то не хватало.
     Пенни провела ладонью по лбу, как бы приводя мысли в порядок. Что с ней? Женщина начала мысленно рыться в собственном организме, и отгадка пришла к ней почти сразу. Она не хотела трахаться! Впервые за последние лет шесть, она была удовлетворена! Она не дрочила. Она кончила всего один раз, даже не дотрагиваясь до себя. Кончила всего-то от вида трех сексуально озабоченных девочек, нашедших свое счастье в утехах друг с другом. И вот от этого зрелища Пенни испытала такой оргазм, который в миг справился с ее многолетней неудовлетворенностью! А это значит, что на самом-то деле, ей не нужен мужчина. Ей нужна женщина! Она — лесбиянка! «О, Боже!» прошептала Пенни и повалилась на диван.
     
     
     И все-таки самое главное Пенни не досмотрела. Вернее — не дослушала. Конечно, девочки не знали, что их ориентация теперь раскрыта, а поэтому расходиться не собирались. Ами и Сюзанна даже и не думали отказываться от обычного удовольствия, которое они так привыкли доставлять друг другу. Ну, а о Кэрол и говорить нечего. Ее бы сейчас ничто не смогло заставить покинуть подруг, только что посвятивших ее в таинство оргазма.
      После того, как Ами довела своим ротиком Сюзанну до исступления, она решила отдохнуть, а паузу заполнить беседой с Кэрол, пока ее любовница валялась в отключке. Ами откинулась на спинку лежака и, выводя блондинку из состояния легкого шока, спросила:
     - Ну, как?
     - Э-э-э, нормально. — Кэрол сама не поняла, что ответила.
     - Блевать не тянет? — Ами ухмыльнулась.
     - От чего, собственно? — удивилась Кэрол, уже полностью придя в себя.
     - Не знаю. Просто, некоторых девушек послушаешь, так их прям тошнит от вида лесбиянок.
     Они, можно сказать, падают в обморок и при этом кричат «Какая гадость!».
     - Да, нет. Меня не тошнит, — с уверенностью сказала Кэрол, а потом добавила, — и я бы сказала, что это совсем не гадость.
     - И ты была бы не против оказаться на месте Сюзанны? — Ами продолжала следствие по делу «Соблазнение неопытной Кэрол».
     - Я же сказала тебе, что п