Встреча в пути...

     -Ну что, не берут?
     -Не — а...
     -А ты хорошо просил?
     -Еще как! На коленях даже!
      В ярком свете тоннеля мальчишка выглядел совсем жалким. Подбородком упершись в голые коленки он сидел спиною прислонившись к стене и то и дело вытирал слезы.
     - Я их просил — просил...А они — «нет и все тут», рановато тебе в твои тринадцать — то...Да и повод не совсем об.., как это, забыл...
     -Объективен, — напомнил я ему, — меня вот тоже не берут...
     -А тебе что говорят? — оживился сразу мальчуган.
     -Что, что...То же, что и другим. Сделай то, выполни это. Ну и тому подобное...А тебя — то что сюда потянуло? Не от хорошей жизни ведь, правда?
     - Не от хорошей...Да разве это жизнь? — мальчик вздохнул, — дома отец с мамкой в войнушку все играют, по настоящему играют, каждый день...Только вместо гранат они бутылки приспособили. Из — под водки. Достала меня эта «игра»! Вот я и свалил на вокзал. Там много живут таких, как я.
     - И где же ты там жил? На вокзале — то?
     - Как где? В «каморе», где все пацаны. За день заработаешь рублей тридцать — вот тебе и на хавчик, и на сигареты. У тебя есть с собой сигареты?
     - Смеешься? Ты повнимательней посмотри на меня, да и на себя тоже. Откуда по — твоему я бы их сейчас вытащил, даже если бы они и были?
     Мальчишка оглядел мое тело и улыбнулся, слегка смутившись.
     - И как — же ты зарабатывал там, на вокзале?
     - Ну, бутылки собирал, грузчикам помогал, да по — всякому...Бывало, какой — нибудь педик пристанет. Отсосешь ему, или он у тебя — вот тебе и стольник. Удачный день, считай...А потом менты нас накрыли и в спец приемник...Оттуда домой — было повезли, а приехали, посмотрели на этот «театр боевых действий» — и обратно меня к себе...А уж после — в инкубатор.
     - В детский дом?
     - Ага. Родной такой, уютный, добрый...И накормят, и отмоют, и спать уложат, только отп...здят сначала, да в рот дадут несколько раз, а потом полы заставят мыть ночью. А в остальном все хорошо! Чем не Рай?
     - Значит, досталось тебе по «полной программе» ? Как звать тебя?
     - Ником звали.
     - Стало — быть Коля?
     - Ага. А тебя как?
     - Антон, — я вздохнул, огляделся. Все тот — же белый свет вокруг. Такой холодный белый свет. Но от него почему — то не холодно. Он согревает.
     Что — же делать? Надо возвращаться. А не хочется...Ой как не хочется...
     - Коля.
     - Что.
     - А ведь можно было просто сбежать оттуда...
     - А как же! Можно. Я и сбегал. И не один раз. Только куда? Все равно ведь найдут. Потом будет еще хуже. И находили, и было хуже. Вот я и подумал ... здесь — то искать никто не будет. Веревка в туалете — дело не хитрое...Раз — два, и я здесь! Сначала обрадовался, думаю, кончилась наконец — то моя боль, кончились издевательства и аминазин в изоляре!!! Да не тут — то было! — Возвращайся, говорят, обратно. Нельзя, говорят, сворачивать с пол — пути...Дальше, говорят, все будет хорошо. Не верю я в это «хорошо»...Что теперь делать — то, а?
     - Значит нужно вернуться...И тебе, и мне, видать, тоже. Ты из первого интерната?
     - Нет, из третьего. А что?
     - А то, что я найду тебя! Найду обязательно! Представляешь, решатся сразу две проблемы! И твоя, и моя! Я заберу тебя к себе, чего бы мне это не стоило!
     - Ты правду мне говоришь? Заберешь к себе домой? Жить?
     - Правду, малыш, правду!
     У Коли на глазах снова навернулись слезы, он вытер их кулачком, улыбнулся мне и сказал ... « За много лет ты первый взрослый, кому я хочу поверить. Я поверю! Тебе!»
     
     Мы взялись за руки и пошли назад. Он — в свою реанимационную палату, я — в свою. Пошли назад чтобы он успокоил мою БОЛЬ, а я — ЕГО. Чтобы быть вместе там, на Земле, в нашем городе, в моем доме!
     
     С. Кузнецов 29. 12. 2ОО1 г.