Последний сеанс для Насти

Дверной звонок заливался соловьем.
— Твою мать! Кончаловский! Оглох что ли?! – заорал я.
— Я в сортире! Сам открой!
— Бля, ну ты и мудак…
Я нехотя вылез из кресла и побрел к двери. Несмотря на поздний час, в глазок даже заглядывать не стал. Кого бояться, если сам страшнее некуда? Из-за двери меж тем явственно тянуло женскими духами. Так, опять кто-то ищет в нашем доме приключений на свою задницу…
На пороге стояла молодая девушка. Симпатичная, ладная и, я бы сказал, подчеркнуто сексуальная. Яркий макияж а-ля «женщина-вамп», коротенькая черная юбка, ажурные колготки на длинных стройных ногах... Словом, типичная местная шлюшка, тратящая последние гроши на тряпки и косметику в надежде, что это окупится.
— Здрасьте, я Настя! – без тени смущения и почти в рифму сказала девушка, — А я уже подумала, что все спят…
Господи, ну почему у девчонок с приятной внешностью всегда такие гнусавые голоса? И чего они все так обожают жвачку? Вот ведь загадка природы!
— Здравствуйте, мадемуазель. Разумеется, здесь спят. Но хотелось бы знать – с кем?
— Меня зовут Настя! – повторила девушка, переставая жевать.
В голосе ее чувствовалась легкая обида.
— А меня зовут Никитá, — с куртуазным ударением на последний слог ответил я, — Что дальше?
— Как это – что?!
— Настя, заходи! – разрядил ситуацию вылезший из сортира Кончаловский, — Я – Андрон!
— Это вы меня пригласили? – обрадовалась визитерша, — А то ваш друг, похоже, не в курсе…
— Конечно. Только он мне никакой не друг, — неожиданно надул губы Андрон.
— А кто же? – удивилась девушка, — Враг, что ли?!
— Брат, — ухмыльнулся Андрон, — Заходи, сестренка!
Не заставляя себя упрашивать далее, Настя изящной походкой от бедра продефилировала в гостиную.
— Гляди, как попкой вертит, – шепнул мне братец, — Ох, чувствую, довертится она у нас…
— Приятная девочка, — согласился я.
Войдя в комнату, Настя по-хозяйски бухнулась в мое кресло.
— Чай? Кофе? Потанцуем? – услужливо предложил ей Андрон.
— Водка, пиво, полежим! – в тон ему ответила гостья, грациозно закидывая ногу за ногу. Сразу стало видно, что носит она даже не колготки, а чулки. Что ж, тем меньше возни будет.
— О! Та еще штучка! – восхитился Кончаловский.
— Уж такой мама родила.
— Ну, если хочешь водки – можно и водки.
— Тогда уж лучше вина. Или коньяка граммов сто.
— Как пожелаешь..
— Ой! Это вы сами нарисовали?
Судя по тому, как она резко сменила тему, в поле ее зрения попала висящая на стене репродукция одной старинной гравюры. На ней седовласые инквизиторы пытали ведьму; при этом искаженное страданием лицо молодой горожанки и довольные рожи палачей были прорисованы с поразительной достоверностью.
— Не, какой-то монах средневековый. Мы так не умеем.
— Какой ужас! — повторила Настя, — Что они с ней делают?!
— Дяденьки – инквизиторы. Девушка – ведьма. А то, что они с ней делают, называется пытка водой.
— А-а, понятно! А почему у нее живот такой большой? Беременная?
— После этой пытки все немного пузатые получались, — съехидничал Кончаловский, — Это же, считай, как ведерная клизма!
— Жесть, — заключила Настя, — А это что – кинокамера?
— Именно.
— Зачем?
— Кино снимать будем. С тобой в главной роли.
— Ого!
— Вот ваш коньяк, мадемуазель. Шоколадка к нему, если не возражаете. Лимончик – рекомендую…
Настя смешливо прыснула прямо в рюмку. Было похоже, что она не привыкла к галантному обращению.
— Ух ты, какой крепкий!
— Зато настоящий.
После третьей рюмки слегка поддатая Настя уронила под стол бутылку и без всякого стеснения полезла ее доставать. С ее коротенькой юбкой этого лучше было бы не делать, но к тому времени Насте было уже плевать на условности. Подумаешь, нижнее белье увидят. Впрочем, увидеть его удалось с трудом и не сразу. Зато попа Насти, с аппетитом скушавшая узкие черные трусики, имела такой трогательно-удивленный вид – как, впрочем, и у всех девушек, носящих стринги – что я не удержался и провел рукой по соблазнительно оголившимся половинкам. Половинки испуганно сжались, на мгновенье замерли и выразили еще большее удивление. Когда Настя, не дождавшись продолжения, вылезла из-под стола, в ее глазах плясали блядские бесенята.
— И это все?! – игриво возмутилась она.
— Извините, девушка. Я ценитель прекрасного.
— Это что, комплимент?
— Ну, типа того, — сказал я и неожиданно поцеловал ее в щечку.
Отстраниться она не успела, да, похоже, и не пыталась.
— А у вас хорошо, мальчики… Кормят, поят, и даже не пристают… почти.
— Сейчас начнем, — сально хихикнул Андрон и сгреб Настю за плечи.
— Но-но, только без рук!
— Ты разве не заешь, что путь на большой экран лежит через постель?
— Знаю.
— Так в чем проблема?
— Ни в чем. Просто я у вас что-то даже постели не вижу.
— А зачем? Мы тебя и так трахнем.
Девушка посмотрела на нас с любопытством.
— Да? И как же, интересно, меня тут будут трахать?
— Вдвоем и одновременно. Прямо на полу.
— Только сзади с вазелином, ладно?
Молодец, девочка. Люблю понятливых и легких на подъем.
— Хорошо. Но знаешь что? Перед этим мы тебя свяжем!
— Зачем?
— Так надо. По сценарию.
— Господи, опять веревки...
— Почему – опять?
— Да не вы одни такие умные... Ну, ладно. Что потом?
— На тебя наденут противогаз.
— Что?! – воскликнула Настя и неожиданно расхохоталась.
Андрон, впрочем, не шутил. Противогаз мы действительно частенько использовали в любовных играх для усмирения слишком буйных подружек, стимуляции недостаточно активных и вообще для прикола. Знаете, как в том анекдоте про жену: «… а если клапан заткнуть, она еще и шевелиться начинает!» Способ не слишком гуманный, зато в высшей степени действенный. Правда, девушкам он не слишком нравился, поскольку помимо всего прочего портит прическу. В этом плане реакция Насти на сомнительное предложение Андрона была довольно оригинальной.
— И куда его мне его напяливать? На большой палец, что ли?! Вы лучше сами резинки надеть не забудьте, чудики!
Мы удивленно переглянулись с Андроном, а потом вдруг поняли, что девушка просто попутала противогаз с презервативом.
— Нет, девочка… это будет немножко другой гондон, – ухмыльнулся Андрон и вытащил из тумбочки брезентовую сумку с всамделишним армейским «слоником».
Когда Настя заглянула внутрь, то смеяться резко перестала.
— А, вот вы про что… Но зачем мне это надевать?
— Будешь иметь блестящую гладкую кожу и большие выразительные глаза.
— Издеваетесь, да?
— Ничуть. Ну-ка, примерь!
— Эту гадость с хоботом?! Не хочу!
— Почему?
— Я в нем страшная буду, — потупилась девушка, — Может, не надо?
— Надо. Мало того, мы тебе еще и хобот заткнем!
— Что?! – возмутилась Настя, — А дышать тогда как?
— А дышать будешь жопой!
Девушка изумленно вскинула брови.
— В каком смысле?
— В прямом, как твоя кишка, — сказал Андрон, вытаскивая из ящика с инструментом ржавый насос от мотоцикла, — Вот, с помощью этой штуки.
— Вы что, ошалели – насосом меня в жопу надувать?! – замахала руками Настя, — Я вам что – шина?
— Ну, не нравится в жопу, предложи другое место.
— Нет, вы точно оба нормальные… И потом, как можно дышать задницей?
— Вот сейчас и узнаешь!
Настя затравленно посмотрела Андрона. Она была явно не прочь расширить познания в области сексуальных утех, но быть грубо надутой насосом в очко… такое казалось перебором даже ей.
— Мальчики, вы конченые извращенцы!
— Только сейчас заметила?
— Господи, куда я попала…
— Не нравится? Иди обратно на швейную фабрику.
— Да ну вас с вашей фабрикой, – фыркнула Настя, — Хорошо, буду дышать жопой. Только недолго, и за двойную оплату!
— Хоть за тройную, прелесть моя! Трусики сама снимешь, или помочь?
На самом деле в свои неполные двадцать лет Настя слыла опытной блядью, которую неоднократно и в очко имели, и душить по пьяни пытались. И все-таки, когда ее связали, натянули на морду противогаз и вставили в жопу насос, я серьезно засомневался, что в этот раз она сделала правильный выбор. Вдохновленный видом ее упругих булок, Андрон налегал на поршень так, будто действительно верил в способность женщин дышать жопой. Не знаю, насколько это удавалось Насте, но глаза ее после каждого качка натурально лезли из орбит, и мычала она в заткнутом противогазе очень реалистично. Складки на лбу маски яростно пульсировали – верный признак, что воздух если и поступает, то с совершенно другого конца. Нет, на родной фабрике с ней бы так точно не поступили. Но и денег бы она там полгода дожидалась…
— Идеальная вещь для душегубства! – усмехнулся Кончаловский, мельком глянув на секундную стрелку часов, — Заткнул дырку, и через пару минут перед тобой хладный труп. И, главное, никаких следов насилия.
— Надеюсь, сейчас до этого не дойдет?
— Ну, мы же не изверги! Хотя… Бля, ты посмотри, что эта сучка творит!!!
Как Настя со связанными за спиной руками и надутым до арбузного состояния животом ухитрилась, сгруппировавшись, дотянуться коленками до самого лица, я не ума не приложу. Но она это сделала и теперь пыталась без помощи рук стянуть с себя противогаз. Я вопросительно посмотрел на брата – мол, не стоит ли вмешаться. Тот решил не вмешиваться, но в воспитательных целях отправил в жопу юной бунтарке добавочную порцию воздуха. Живот девушки отозвался звонким свистящим звуком, будто действительно накачивали шину, Настя болезненно вздрогнула, и в этот момент ее усилия неожиданно увенчались успехом.
Андрон был в восторге.
— Какая сообразительная сучка! Сняла намордник все-таки!
Грудь Насти ходила ходуном, глаза метали молнии. Сдернутый противогаз валялся у ее ног.
— Минута двадцать, почти рекорд! – подвел итог Кончаловский, — Как дышалось?
— Вы что, идиоты?! – взвизгнула Настя, — Я вообще дышать не могла!
— Как же так? — включил «дурака» Кончаловский, — Неужели мало воздуха качали?
— Мало?!!! – скривилась от боли девушка, с ненавистью посмотрев на торчащий в жопе насос, — Я чуть не лопнула! А дышать все равно не получалось!
— Ну вот, еще одна легенда развеяна! – сокрушенно вздохнул Кончаловский, — И я там бы, мед-пиво пил, по усам текло, а в рот, соответственно – хоть бы хуй…
— Вам смешно, придурки?!
— Ни капельки! Никита, ты все заснял? Особенно вот этот ее трюк с коленками?
— Обижаешь, начальник! Вот только ты там тоже пару раз в кадре мелькнул. Оставить?
— Не, лучше давай переснимем.
— Давай.
— Развяжите меня! – потребовала Настя, — Я в туалет хочу!
— Не сейчас. Сперва второй дубль.
— Как?!! – возмутилась Настя.
— А вот сейчас и решим – как! — ухмыльнулся Кончаловский.
Внезапно перед моим внутренним взором промелькнула любопытная сценическая деталь, которой еще точно не было в мировом кинематографе.
— Мне кажется, для большей пикантности надо засунуть ей хобот противогаза в жопу!
— Что-о-о?!! – взвыла Настя.
— Да, это конкретная жесть! – не обращая внимания на протесты «актрисы», согласился братец, — Надо попробовать. Ну-ка, деточка, приподними мордочку!
Не успел я глазом моргнуть, как пылающее возмущением лицо Насти снова лоснилось в противогазе.
— О-о-о!!! Не надо! Снимите с меня эту хрень! – приглушенно завывала она, тряся хоботом.
Столь бурная реакция совершенно не сочеталась с равнодушным выражением очкастой резиновой морды, и это нас рассмешило.
— Сейчас ты точно узнаешь, как дышать жопой! – издевательски погладил ее по голым ягодицам Андрон, — Правда, воздух там мог слегка испортиться.
Настя громко хрюкнула в хобот. Больше ей сказать было нечего.
— Все, начали! Камера!
Навалившись вдвоем, мы нагнули нашу «актрису» раком, раздвинули ей булки и, пропустив шланг между ног, принялись заталкивать хрипло сипящую трубку в попахивающее говном узкое пульсирующее очко. Настя сопротивлялась, как могла. Она мычала, пердела воздухом и яростно рвалась из пут, буквально сатанея, когда конец шланга оказывался вблизи вонючей дырки.
— Спокойно, девочка! – в сердцах шлепнул я ее по заднице, — Расслабь попочку! Бля, где вазелин?!!
В конце концов мы кое-как затолкали шланг в нужное отверстие, почти ничего там не порвав. Получившаяся картина была потрясающа в своем безобразии. Раскоряченные ноги в ажурных чулках, гладко выбритая манда, аппетитная пухленькая жопа – а посередине этого райского великолепия из ануса торчит гофрированный шланг противогаза, натянутого на прелестную головку скрюченной в три погибели девушки. И она, значит, всем этим дерьмом дышит. Охренеть можно. Выбивавшиеся сзади из-под маски темные Настины кудри – и те смотрелись в этой ситуации неимоверно возбуждающе. Правда, о том, каково приходилось самой Насте, не хотелось даже думать. Одно то, что она несколько раз попыталась повторить свой фокус с коленками, говорило само за себя.
— У, ты мой слоник!– глумливо просюсюкал Андрон, — Что, в попе чешется?
В ответ на это Настя лишь глухо стонала и мычала, борясь с приступами рвоты. Запихнутый в жопу дыхательный шланг хоть и выглядел потрясно, но, несомненно, причинял ей дикую боль. Да и «дыхательным» его теперь можно было назвать с большой натяжкой. Характерное амбре чувствовали даже мы. В противогазе ведь система какая – вдыхаешь через шланг, а выдыхаешь прямиком наружу…
Настя была близка к обмороку, когда Андрон решил, что с нее хватит.
— Ну, красавица, как ощущения? – спросил он, снимая с девушки противогаз, — Говном не захлебнулась?
Полумертвая от вони и удушья Настя посмотрела на него так, словно Андрон был монстром из фильма ужасов.
— Дерьмо! — прошептали нежные девичьи уста, — Да чтоб я еще хоть раз…
— Что, тяжела актерская доля? На, морду оботри!
Носовой платок Кончаловского был не первой свежести, но Настя сочла за благо им воспользоваться. Тем временем Андрон после некоторой возни вытащил из нее шланг.
— Фууу! – с облегчением выдохнула Настя, — Ощущение такое, будто рота солдат в жопу трахнула…
— Ну, тогда встречай еще парочку бойцов, – ухмыльнулся Андрон и расстегнул ширинку.
— Ой! – воскликнула Настя при виде его стоящего колом двадцатисантиметрового хуя.
— Вот тебе и ой! А ты, Никита, чего усы топорщишь? Особого приглашения на еблю ждешь?
Я судорожно сглотнул. Мой член тоже давно грозил порвать брюки.
— Бля, брателло! Давно пора!
— О кей, только, чур, я сзади!
Как и было обещано, мы взялись за Настю вдвоем – вернее, сначала я плотно насадил ее на себя, а потом, перевернувшись на спину, подставил ее жопу под таран Андрона. Почувствовав в прямой кишке могучий кол брата, Настя выразительно закатила глаза и заскрипела зубами, но от криков стойко удержалась.
— Что, подруга, соскучилась по нормальному физиологическому сексу? Уже и вазелину не просишь?
В пизде Насти, к моему удивлению, вполне нормально текло – и это после всего, что мы над ней учинили. Я заподозрил, что Настя на самом деле скрытая «маза», получающая удовольствие от мучений и боли, но стесняющаяся признаться. Чтобы убедиться в этом, я больно укусил ее за голую сиську, за что немедленно получил оплеуху и совет больше так не делать. Ладно, притворяйся и дальше, подумал я.
Минут десять мы ритмично распиливали Настю в два смычка, хуями ощущая физическую близость напарника. Кончив, с наслаждением перекурили. Настя сходила в туалет – известно, что мужская сперма при анале действует, как хорошая мыльная клизма. Выпили коньяка (Настю тоже угостили), поменялись позициями и снова исполнили концерт для двух хуев с блядью – в совершенно бешеном ритме, катаясь по полу и повизгивая от удовольствия. В жопе Насти смачно чавкало, в пизде приятно хлюпало. Когда мы снова кончили, Настя сымитировала оргазм – а может, и в самом деле испытала его. Веселье подходило к концу, пора было прощаться. Но в пьяного Кончаловского словно бес вселился.
— Знаешь, что я думаю? – спросил он, посмотрев на в дупель затраханную Настю.
— Что?
— Что теперь ей не помешает хорошая клизма!
— Какая клизма?!! – простонала девушка.
— Хорошая! Литра на три. Или даже на пять! Хочу, чтобы она как на той картине была! С таким же пузом!!!
— Чтобы как на картине, в нее не меньше ведра влить придется, — покачал головой я, — Думаешь, выдержит?
— Ну и что? Ведро, так ведро!
— Вы что, мальчики?! – попыталась разжалобить нас Настя, — Я же умру! У меня и так внутри все разворочено!
— Глупости! От клизмы еще никто не умирал!
Я тронул раздухарившегося братца за рукав.
— Андрон, ценю твою изобретательность, но клизмы у меня нет. Не держу дома такой фигни.
— Ты меня недооцениваешь, — усмехнулся Кончаловский, и потащил гостью в ванную.
Шланг от стиральной машины смотрелся в заднице Насти не хуже противогазного. Залив полный бак воды, Андрон победоносно взглянул на меня и включил слив. Живот девушки в считанные секунды раздулся, как у свиньи.
— Во-от, это я понимаю! – похлопал он едва не потерявшую сознание Настю по тугому пузу, — Вот теперь тебя люблю я!
Но Насте было не до любви. Похоже, с объемом «клизмы» мы не рассчитали…
— Эй, эй! Только не сблевани мне тут!
Но было уже поздно. Лицо девушки исказилось в жуткой гримасе и ее обильно вырвало прямо на кафельный пол. Одновременно у нее из жопы ударила мощная струя воды – увы, вперемежку с темно-красным. Кровь! Ситуация принимала нежелательный оборот. Все шло не по сценарию…
— Дурак ты, Андрюша, и шутки у тебя дурацкие! – пробормотал я, с тревогой глядя на фонтанирующую с обоих концов Настю, — Ну и куда мы теперь ее денем?
— Ты говоришь так, будто она околела.
— У нее порваны кишки, братец, это не лечится. Поэтому повторяю – куда ее девать?
— Мальчики… мне плохо!
В лице Насти не было ни кровинки. Обхватив руками живот, она, скрючившись, сидела в ванне и дристала красной жижей. Ее ноги в промокших чулках судорожно дергались.
— Предлагаешь везти ее в больницу? – замялся Кончаловский.
— Нет, ты клинический идиот…
— Понял. У меня есть в багажнике мешок, — шепнул мне брат на ухо, — Утопим ее, и вся недолга.
— Вот это уже ближе к теме. Иди за мешком.
Чтобы стоны не привлекли ничье внимание, мы заклеили ей рот скотчем. Девушка не сопротивлялась. Она лишь обиженно всхлипнула, дрогнув накрашенными ресницами. На душе сделалось особенно гадко, я ощутил себя инквизитором с гравюры… Но инквизиторам было легче, они верили, что перед ними ведьма. А истекающая в ванне кровью Настя ни в чем виновата не была…
Когда мы запихивали ее в мешок, она еще была жива. Но нам стоило поторопиться, скоро должно было рассвести, и ждать не было смысла. К счастью, ночью пробок не бывает и дорога до заброшенного моста не заняла слишком много времени.
— Ну, подруга, извини, что так получилось, — сказал Кончаловский, и пинком столкнул мешок в воду.
Раздался тяжелый всплеск. Потом на поверхности всплыла мелкая россыпь пузырьков.
— Вот и все. Была Настя – и нет Насти, — философски заметил я.
— Зато мы живы и здоровы.
— Это точно.
— И хрен кто нас теперь повяжет!
— Ну, я бы на твоем месте не был так уверен.
— Брось, Никита! С нашими ментами главное с поличным не попасться. А там уж они ничего не докажут.
— Между прочим, нам еще квартиру отмывать. Там полно стрема. Может, и нехорошо так о покойнице, но ванную эта Настя нам засрала капитально…
— Заводи! – в сердцах хлопнул пустым багажником Андрон, — Надеюсь, у тебя найдутся дома «Комет» и «Пемолюкс»?
Квартира встретила нас беспорядком, и валяющейся повсюду женской одеждой.
— Слушай, — сказал я, распяливая на пальцах черные Настины стринги, — А давай снимем про Настю продолжение! Типа, она не утонула, выбралась на берег…
— В завязанном мешке? Не смеши…
— А давай не будет никакого мешка! И крови в ванной. Это был клюквенный сок, вот.
— Ага, только тек он почему-то у нее из жопы…
— Ну, а что? А давай не из жопы? Давай – из пизды! Просто обильные месячные такие…
— Слушай, еще немного, и я поверю, что так оно и было.
— А оно так и было, — вкрадчиво произнес я, глядя в глаза брату, — Настя жива, у нее все будет хорошо. Ее выебет еще не одна сотня крутых пацанов, а потом ей исполнится двадцать пять и она выйдет замуж за самого крутого из них, и будет жить в роскоши, и у нее будет две очаровательные дочки, которых еще будешь ебать ты, Андрон… Ты ведь любишь маленьких девочек?
— Люблю, — признался Кончаловский, — Только ведь на самом деле она лежит на дне среди вонючего ила и старых покрышек!
— Нет! – крикнул я, — Нет, ничего этого не было! И чтобы доказать это, мы снимем кино про то, как она вернулась и сделала еще много чего хорошего!
— Извини, Никита, я в сортир. Что-то прихватило…
— А кому сейчас легко, брат?
Звонок в дверь. Соловьиная трель.
— Андрон, тебе ближе!
— Я уже сру!
— Блядь!
Нехотя вылезаю из кресла и иду открывать. В глазок даже не заглядываю, едва ли это милиция. На пороге стоит пахнущая духами молодая девушка. Симпатичная, ладная и, я бы сказал, подчеркнуто сексуальная. Яркий макияж а-ля «женщина-вамп», коротенькая черная юбка, ажурные колготки на длинных стройных ногах... Стоп! Я что, брежу?!
— Здрасьте, я Настя! – в рифму представилась девушка чуть гнусавым голосом.
Свет померк в моих очах.
— З-здрасьте… Чем обязан?
— Я Настя! – с нажимом повторила девушка.
Так вот ты какая, шизофрения… Или мысли и впрямь материализуются?
— Андрон, Настя пришла, — бесцветным голосом сказал я, — Впустить?
— Какая еще Настя? – спросил он, спуская воду.
— Та самая!
— Тогда я лучше в сортире посижу.
— Але, я не поняла! – дернула меня за рукав девушка, — Я правда Настя! Меня пригласили!
— Допустим. Кстати, как ты себя чувствуешь?
— Нормально, а что?
— Жопа не болит?
— Пошляк!
Для утопленницы с разорванными кишками она и впрямь выглядела неплохо.
— Помнишь, что делала час назад?
— Да трахалась с одним козлом…
— Случайно, не с этим? – показал я ей на выходящего из сортира Андрона.
— Не, — мотнула она головой, — Этого я вообще первый раз вижу.
— Ну, заходи, раз пришла.
Не заставляя себя упрашивать, Настя походкой от бедра вошла в гостиную, бухнулась в мое кресло и вызывающе закинула ногу за ногу. На ней тоже были не колготки, а чулки.
— Могу я узнать, какого цвета на тебе трусы? – спросил я.
— Что?! Ну, черные.
— Можно взглянуть?
Настя пожала плечами и приподняла юбку.
— Повернись.
Да, ее черные стринги были точь-в-точь, как у той, кого мы утопили. Пока все совпадало до деталей.
— Да что вы на меня так смотрите?! – не выдержала гостья, — Подумаешь, опоздала на два часа…
— Ты не на два часа опоздала, — мрачно покачал головой Андрон, — Но если уж снимать продолжение, то надо знать, кто играет главную роль!
— О, господи! Да Настя я! Сколько можно повторять!
— Никита, мне это надоело. Принеси-ка противогаз…
Непродолжительный допрос с пристрастием принес поразительные результаты. Оказалось, что у известной потаскушки Насти имелась сестра-близняшка Катя, которая училась в институте, дружила с хорошим парнем, скромно одевалась и вообще считалась порядочной. Но на сексуальные подвиги иногда тянуло и ее; а чтобы не портить себе реноме, она в таких случаях наряжалась сестрой-блядью и называлась ее именем, потому что на той все равно пробы ставить было негде. Она копировала у нее буквально все – макияж, походку, марку духов, манеру жевать, брить пизду и даже носить залезающие в жопу трусы, которые сама терпеть не могла. Вот эту-то умницу-Катю мы, судя по всему, и отправили сегодня в мешке кормить раков. А ее непутевая, но живая сестра Настя сидела теперь перед нами и мычала признательные показания. Такое вот кино про хорошую и плохую девочку.
— Ладно, верю. То-то она все время зажималась, как целка… — пробурчал Андрон, сдергивая с Насти противогаз.
Девушка рыдала. Так по-хамски с ней еще никогда не обращались.
— За что-о-о?! Я же сразу сказала, что я Настя!
— Вот видишь, — укоризненно сказал я Андрону, — Я чувствовал, что Настя жива-здорова, и с ней все в порядке. А ты верить не хотел…
Лицо девушки неожиданно приобрело испуганное выражение.
— Простите, а… а… где тогда Катя? Ведь она здесь была?
— Откуда мы знаем, где? – нервно вспыхнул Андрон, — Домой пошла!
— Голая?!
Взгляд Насти застыл на кучке одежды, копийно напоминавшей ее собственную. Не успели спрятать!
— Значит так, — сказал Кончаловский, — Мы снимаем несколько дублей, ты получаешь свое лавэ – и катишься отсюда к чертовой матери. Про эти тряпки можешь забыть. Они… они остались от другой девушки.
В глазах Насти стояли слезы. Видно было, что она ни хрена не верит. Но профессионализм взял верх, и она покорно встала раком. Андрон деловито стянул с нее стринги, слегка вздрочнул хуй, но вместо течной дырки неожиданно пихнул его в прямую кишку – как мне показалось, нарочно стараясь сделать девушке больно. Настя заскрипела зубами, но не проронила ни звука – даже когда Андрон начал остервенело мацать ее, поршнем влезая в зад по самые помидоры.
Следующим этапом был минет. Тут Настя было взбрыкнула.
— А вымыть нельзя? Я такое в рот не возьму!
— Свое говно не пахнет, – сказал Кончаловский и сунул ей хуй чуть ли не в самый пищевод, – Соси и причмокивай, шалава!
Настя стерпела и это. Но когда снова дошло до противогаза, она жопой почувствовала, что этот дубль будет последним. Она так умоляюще смотрела на нас, когда на нее натягивали маску, что мне хотелось плакать. Ну, не получаются у нас фильмы с хорошим концом! Обязательно кто-то пострадает…
Она умирала недолго, но мучительно; к счастью, противогаз с заклеенными стеклами скрыл от нас ее муки. Почти. От предсмертных стонов девушки хотелось заткнуть уши…
Поздно вечером под мостом раздался еще один всплеск, и Настя исчезла с лица земли окончательно.
Никита Тарантино-Михалков, 2009 г.